Зеркальный вор - стр. 33

Кёртис удаляет это послание, и телефон начинает говорить уже голосом Альбедо:

– Хорошо провел ночь, спящий красавец? Моя подруга Эспеха очень расстроена тем, что не смогла узнать тебя поближе. Но я рад, что мы хотя бы смогли пересечься, тряхнуть стариной. Вспомнить былые деньки. Еще не выследил своего кидалу? У меня тут, похоже, нарисовались кое-какие зацепки. Звякни, если что.

А теперь очередь отца:

– Надеюсь, ты держишься подальше от греха, малыш. Я подумал о том, что ты сказал вчера, и вспомнил кое-что – вернее, кое-кого, с кем тебе не помешает связаться. Во время наших со Стэнли давних поездок в Лас-Вегас мы там всегда имели дело с одним японцем, которого Стэнли знал еще по Калифорнии. Его зовут Уолтер Кагами. Он в ту пору был шулером – профессиональным игроком, как Стэнли, – но потом вроде как завязал. Последнее, что я о нем слышал: живет в Вегасе, работает менеджером в одном заведении. Называется «Живое серебро», если не ошибаюсь. Вряд ли ты помнишь Уолтера, ты был тогда еще мал. Я и сам уже много лет с ним не контактировал. Другое дело – Стэнли, эти двое вполне могут общаться. Это мое предположение, и только. Но мало ли что, вдруг поможет? Люблю тебя, малыш. Мавия передает привет. Будь осторожен.

Кёртис роняет полотенце на ковер, находит блокнот и ручку, записывает имя Кагами и название казино. Проверяя выдвижные ящики стола в поисках телефонной книги, только теперь замечает в аппарате присланный ночью факс с перевернутым логотипом «Спектакуляра» внизу листа.

Расправив его на столе, видит корявый почерк Деймона:

Под надписью – очередная карикатура Деймона. Кёртис, выпучив глаза, с ужасом глядит на огромный секундомер в своей левой руке, в то же время остервенело мастурбируя правой. Зрачок его левого глаза гротескно скошен. Огромный, извергающий семя пенис нарисован с особым тщанием и густо заштрихован.

Кёртис спускает клочки послания в унитаз уже перед выходом из номера.

Когда он залезает в такси, там по радио звучит джаз – «Invisible» с первого альбома Орнетта, – и это помогает Кёртису расслабиться. Когда они поворачивают вправо со Стрипа, он садится вполоборота и вытягивает ноги по диагонали; в кабине пахнет сигаретами и мятой.

За рулем сидит араб лет шестидесяти, с гипсово-белой шевелюрой. Ведет машину спокойно и аккуратно. От него исходит уверенность, которой Кёртис невольно завидует. В карточке на прозрачной перегородке указано его имя – Саад, – а фамилию Кёртис не может прочесть без усилия, каковое ему предпринимать не хочется.