Зеркальный детектив - стр. 43
– Чаво как рыбка немая: глаза пучишь и ртом хлопаешь? Не помнишь? – хмыкает мужик. – Я бы тоже забыл.
Вдруг распахивается окно. На нас глядит лохматый мальчишка:
– Дед, баба зовёт!
Мужик отмахивается и обращается ко мне:
– Так чаво с домом делать будете-то?
Из дома доносится ругань. Мальчик, пискнув, закрывает раму.
– Ладно, иди ты, свидимся ещё, – прихрамывая, сосед спешит домой.
Сжимаю виски, стараясь унять нахлынувшую боль. Новое воспоминание: кто-то оттаскивает меня от родителей, когда я пытаюсь разбудить их. Убийца? Но они же погибли в автокатастрофе. Одно никак не вяжется с другим. Я задыхаюсь, не в силах сделать желанный глоток воздуха.
Звон колоколов. Вздох. Я дышу.
Как много вопросов, на которые не хватает ответов. Смотрю на телефон, не решаясь написать Григорию – позже, сначала надо успокоиться и всё обдумать. Так, я хотела найти столовую… Аппетит отшибло, но в этой дыре лучше не рисковать, иначе и вовсе могу остаться без еды.
В церковной трапезной запихиваю в себя пышную булку, запивая горячим чаем, в надежде прогнать липкий холод – не выходит. Навынос беру обед и ужин.
Могилы нахожу быстро. Спасибо расторопному работнику или тому, что о смерти родителей здесь известно всем. Оказывается, Григорий приплачивал не только за дом… Может быть их кремировали, а прах захоронили, а не развеяли? Всё равно не понимаю, почему причина смерти родителей утаивалась от меня, как и их могилы.
Небо затягивают тучи. Мамочка и папочка улыбаются с надгробных плит. На фотографиях они такие молодые и счастливые, а там, внизу… Лучше и вправду быть сожжённым и развеянным по ветру, чем гнить в сырой земле. Я поднимаюсь с бревна, удачно положенного рядом. Хорошо бы свечи за упокой успеть поставить – не хочется мокнуть.
Внутри церкви подхожу к служительнице в чёрном одеянии.
– Д-две свечи за п-пятьдесят, – протягиваю купюру.
– Возьми, милочка. – Свечи падают, а женщина меняется в лице. – Изыди. – Крестится она.
– П-п-простите…
Женщина опускается на колени:
– Господи, спаси и сохрани от злого духа Кристины, что явился по мою душу грешную. Избави меня, Господи…
– Я не-не…
– Ибо грешила я. Каюсь и молю о всемилости господней…
Приседаю, дотрагиваясь до плеча женщины:
– Я Алена, д-д-дочь К-к-кристины. Х-х-хотела з-з-за упо-к-к-ой… – буксую на месте.
– Прокажённая, что ли? – резко замолкает она. – Дочь, говоришь?
Киваю.
– За грехи матери расплачиваешься! Ступай отсюда. И из дому уезжай, прокляла Кристина его. Притащила зеркало нечистое, страшный грех на душу взяла. Как появилось оно, так и нашли их окоченевших.