Зеркальный детектив - стр. 2
Кто-то придумал, что поэзия бессмертна. Не знаю, благодарен ли я ему, но с того злосчастного осеннего вечера мне нет покоя. Небеса меня не приняли. Есть ли на земле ад – я не знаю. Привязан я лишь к этому дневнику и перьевой ручке, которую макаю в чернильные сгустки. Их особенно много в поздних сумерках, нужно только выбрать тень пожирнее.
Дата в моем дневнике не меняется, я просто перестал понимать – день или ночь на дворе, всё проглотили тени. Стихи рождаются легко, словно вызванивают из воздуха рифмами…
(Из дневника, купленного Ядвигой у жильца расселённой коммуналки)
Тяжёлая дверь парадной медленно закрылась за Ядвигой, что-то проскрипев вслед. Ядвига посмотрела на небо. Погода явно обещала сюрпризы, а зонт она забыла. Издалека раздался мелодичный звон трамвая. Возвращаться к разбитому зеркалу не хотелось, и Ядвига поспешила на остановку.
Её любимое место, у окна в третьем ряду, было свободно. Но насладиться поездкой не получилось. Что-то тревожно стучало в виске и не давало расслабиться. Ядвига встала и прошла к кабине вагоновожатой. Точно, вот оно! Всё дело в зеркале бокового вида.
Ядвига вернулась на своё место, прикрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Горизонт трещины сместил реальность в зеркале. Смутные тени заклубились внутри, среди них особо чётко промелькнул женский силуэт в старинном платье. Ядвига прислонилась лбом к прохладном стеклу, ей были знакомы подобные видения. Теперь, пока она во всём до конца не разберётся, знаки будут преследовать её повсюду. Разбитое зеркало и женский силуэт, совсем не густо.
Трамвай замедлил ход и свернул к Покровскому скверу, деревья величественно проплыли перед Ядвигой. За окном совсем стемнело, тучи нависли тяжёлыми громадами. В небесах громыхнуло, капли дождя зарябили на асфальте. Вначале редкие, они затем набрали силу и косыми линиями заштриховали город.
Скоро её остановка. Ядвига встала и одёрнула безукоризненные складки на юбке. Вздохнув о том, что ущерб одежде будет весомым, она нырнула с подножки трамвая в дождь.
Кое-что о Ядвиге Грохольской
Маленькой Свете её имя не нравилось. Категорически. Все эти Светланки, Светули и Светлячки почему-то наводили на неё уныние. А уж вместе с отчеством – Светлана Геннадиевна – имя вызывало оторопь. Надо заметить, что она и внешне не походила на Светлану. Темноволосая, нескладная, с худенькой длинной шейкой и вдумчивыми, глубоко посаженными карими глазами.
– Ворона! Ворона! – странное дело, но крики и ужимки ребятни её совсем не задевали. Воспитательницы в детском саду переглядывались и молча крутили пальцем у виска. Они не знали, что у маленькой Светы была своя большая тайна – она умела слышать. Предметы, деревья, стены домов нашёптывали ей свои истории, остальное она додумывала сама. Легко и свободно, словно выхватывая из воздуха слова и образы. Кстати, та самая ворона пришла к ней во время тихого часа во сне, долго прохаживалась по спинке кровати и, перед тем как улететь, одарила словом: «Ядвига». Имя пригодилось чуть позднее, когда подросшая Света уже училась в институте. В один из дней она пошла и подала заявление о смене имени, с ходу отмахнувшись и от отчества. Потом, вглядываясь в своё отражение в зеркале и уже начиная любить чёткий контур носа и глубину глаз, произнесла задумчиво, пробуя звуки на вкус: