Зеркала судьбы. Черные барханы - стр. 3
“Почему я так ослабла, – думала она. – Наручи на месте, но силы, будто утекают с каждым выдохом. Неужели пала не может компенсировать обычное обезвоживание. Возможно, здесь кругом очередная разновидность минерала, рассеивающего живу. Да, не повезло. Может быть, я до сих пор жива, потому что не совсем обычный человек. Как же пить хочется . . .”
Пальцы зарылись в горячий песок, и ослабший кулак поднял малую горсть. Ручеек песчинок, словно камнепад, посыпался меж пальцев. Санара понимала, что в обычных условиях, едва бы различила шорох разноцветных песчинок. Но в эти мгновения ей казалось, что она слышит удары одних каменных громадин о другие.
Она еще раз капнула песок и откинула горсть, затем еще раз и еще. Санара стала углублять ямку, повинуясь едва различимой надежде, откапать, если не воду, то хотя бы холодный, а если повезет, возможно, и мокрый песок. А мысли то толпились в хаотичном хороводе, то разбегались от единственного, самого громкого беззвучного крика – воды!
Как она не старалась, ямка не хотела становиться глубже, песок предательски осыпался, то ли рука работала слишком медленно, то ли песок оказался слишком сухим и сыпучим. Она с силой вдавила ослабевшие пальцы в разрытый, как ей казалось, котлован, с хрипом выдохнула, подняв облачко пыли, и потеряла сознание.
* * *
В чувство ее привела предзакатная прохлада. Санаре же казалось, что каждую клеточку кожи, касается острая снежинка, а губы нещадно изрезаны тончайшим лезвием. Языка она не чувствовала. Только теперь пришло осознание, что будь она обычным человеком, то, скорее всего, уже стала бы добычей стервятников или других падальщиков, которые водились в этом мире песка и солнца. Но эта мысль не принесла успокоения, лишь мелькнула на границе сознания и исчезла за занавесью жажды – теперь почти безумной.
Санара вытянула руку и промычала, не раскрывая рта, но ей казалось, что она все же прошептала менталу. Рука не слушалась, большой палец упорно не хотел встречаться с указательным. Она застонала.
* * *
– Хорошая попытка, – раздался четкий и знакомый голос.
Санара со стоном подняла веки. В глаза, словно кинули по совку стеклянной пудры. Она кое-как села и снова ощутила прохладу белого камня сквозь ткань блузы. Откуда взялись слезы, она так и не поняла, но слезы это реакция на боль, тем более резь в глазах. Мираж, что пытался вести с ней беседу, сровнял границы и стал четче.
Санара сморгнула и различила темную фигуру, сидящую на песке. Черный капюшон закрывал голову, а вместо лица на нее смотрела морда пустынной лисы. Руки в черных лайковых перчатках сжимали объемистую флягу.