Земное притяжение - стр. 29
Даша уселась на место.
– Ты это самое, – негромко сказал телохранителю местный авторитет, – вишь, это самое… намусорено? Давай убери.
Телохранитель подскочил и стал тянуть с пола лежащих. Гостиничные охранники тоже подошли и стали их поднимать.
– Дайте мне чистую ложку, – громко, на весь ресторан, сказала Даша капризным тоном. – Что такое!.. Ни семифредо, ни редьки, ни ложек!..
– А вы кем же ему приходитесь, покойному-то? У него сроду не было никого, одинокий он! А как помер, так, стало быть, родственники объявились не запылились!
Тётка была въедливая, ехидная, держалась немного свысока, и Макс Шейнерман её понимал. Приехал какой-то ферт в костюме, зашёл на участок Петра Сергеевича, как к себе домой, и уже в дверь лезет!..
– Да вы не волнуйтесь. – Он сбежал с крыльца, на ходу доставая из небольшого кожаного рюкзака приготовленные бумаги. – Я племянник, сын его сестры, Анны Сергеевны.
– Какая-то ещё сестра… – пробормотала соседка недовольно, приняла бумаги и стала рассматривать. – Сроду у него никакой сестры не было!..
– Мама давно умерла, – проинформировал Макс.
Соседка перевела на него взгляд, и лицо у неё потеплело.
– Так теперь, раз дядя тоже помер, ты сиротой остался?..
Макс ничего не сказал.
Удивительная особенность русского человека – жалеть сирот и пьяниц.
Она опять поглядела в бумаги, моментально соскучилась, вникать ей не хотелось. Раз говорит – племянник, значит, племянник.
– Когда дядю хоронить-то собираешься? Который день пошёл, а покойник всё мается, всё не в земле.
– Как только полиция разрешит.
Соседка махнула рукой:
– Полиция! Чего там они ищут, всё равно не найдут никого! У нас в восемьдесят пятом на Дзержинского мужика зарезали, так до сей поры не посадили никого, а тогда при советской власти ещё порядок был!.. Ну чего? Ключи-то есть у тебя, племянник?
Макс показал связку.
– Проводить, или сам разберёшься?
Он сказал, что, разумеется, лучше проводить, и вновь поднялся на крыльцо. Соседка шла за ним.
– А ты чего, за границей, что ль, обретаешься? Уж больно не по-нашему одет-обут!
И она бесцеремонно придержала его рукой и оглядела с головы до ног. Племянник Петра Сергеевича был в костюме в талию, рубашка в тонкую полоску – синюю и красную. Сверху чепуховое пальтецо с капюшоном, зато подкладка шёлковая, богатая. На ногах почему-то кеды, а на плече рюкзак. Иностранец, как есть!..
– У меня работа такая, – непонятно ответил племянник.
– Как хоть звать-то тебя?
В бумагах, которые он ей совал, его имя повторялось раз двадцать, но она и до имени не дочитала!..
– Максим.
– Ну вот, Максюша, стало быть, тут дядя и жил. Один весь дом занимал, никто к нему не захаживал, да он и не звал особенно. Всё работу работал, над книжками сидел. Ещё в саду возился, яблони прививал. У него мечта была – антоновку возродить, чтоб как раньше, нынешняя-то вся повыродилась. Он по этому вопросу полный профессор был.