Землянка и семь Альф - стр. 20
Невероятное желание, что разрасталось внутри, с каждой секундой промедления причиняло боль. Дыхание сбивалось.
Я судорожно пыталась стянуть рубашку коммодора, когда он бухнул меня на какой-то металлический большой контейнер. Не очень бережно бухнул, я вам скажу. Но в данный момент было плевать.
И это пугало. Действительно пугало. Потому что то, что творилось с моим телом и разумом, было мне совершенно не свойственно. Не припомню ни раза, чтобы мне так хотелось секса. Но, возможно, дело было в мужчине рядом. Умопомрачительном, дыхательноперехватывательном, мозгоплавительном мужчине. Что бесцеремонно и жадно сдирал с моего тела в данный момент мокрую ткань. Именно сдирал, разрывал и сбрасывал лоскутами на пол.
Честно, я до конца не осознавала, что происходит. Никак не могла поймать поток своих судорожных расплавленных мыслей в моменте, когда можно было остановиться. Подумать о том, что вообще происходит.
Подумаю об этом потом. Может, завтра, а может, никогда-а-а….
Протяжный внезапный стон вырвался из моего горла, когда коммодор своим невыносимо горячим и длинным языком прошелся по моим изнывающим без ласки возбужденным складкам.
Размашистые движения заставили мое тело содрогаться, почти подпрыгивать. Сильные пальцы впились мне в бедра, придавливая к контейнеру, пока он сам стоял на коленях меж моих бесстыдно раздвинутых ног.
Длинный нос коммодора тыкался в клитор, просто разрывая меня на части электрическими импульсами. Не в силах больше держаться на руках и вообще созерцать столь возбуждающую картину, я бухнулась на спину. Сир тут же дернул меня ближе к краю, чтобы улучшить себе доступ.
Сумасшествие. Безумие.
Желание. Огонь.
Что-то неконтролируемое поднималось изнутри, обжигая горло будто языками пламени. Я извивалась в хватке коммодора от невыносимого удовольствия, отчаянно то пытаясь сжать бедра, чтобы прекратить эту сладостную пытку, то раздвигая их шире, чтобы это никогда не заканчивалось.
— Сильнее, — хрипло выдохнула, поражаясь надрывности собственного голоса и вообще своих желаний.
— М-м-м, сейр-р-ра, — простонал сир, посасывая горошину клитора и убивая меня своим раскаленным умелым языком. — Ты… ты такая…
Даже сквозь туман вожделение и удовольствия разум неприятно кольнуло. Против воли мысли будто заледенели на мгновение. Меня сковало.
Обидные слова из прошлого, сказанные совсем другим мужчиной, с болью всплыли в памяти.
— Уль, ну чего ты… ты такая… заторможенная. Тебе что, не нравится?
— Нравится, конечно, нравится.
— Что-то не заметно, лежишь, как полудохлая рыба.