Землянка для дракона - стр. 9
Некстати вспомнив, как Сезар предложил ему сдать командование и лететь на Горру, Тхорн с трудом подавил желание тихонько завыть, и на миг почувствовал себя полностью раздавленным. Он не знал, каково это – любить, быть любимым… быть женатым. Он понятия не имел об этом ужасе, об этих приступах слабости. Исчезновение Асхелеки в один миг сделало его беспомощным, как младенца. До сих пор он лишь на примере других людей мог узнать о подобных чувствах. Он тосковал вместе с Дейке, когда много лет назад погибла его жена, и испытывал бессильную ярость, но теперь-то он понял, что все это были лишь отголоски настоящей ярости. Настоящего бессилия. Настоящего страха.
Если с Асхелекой что-то случится, он будет винить в этом себя. Он остался на Шаггитерре вместо того, чтобы улететь с ней и наслаждаться медовым месяцем, предоставив решение всех шаггитеррианских проблем другим военным. И теперь она похищена. Из-за его амбиций. Просто потому, что ему нравилось быть главным, держать здесь все под контролем. Просто потому, что он уверил себя в том, что справится лучше всех.
Никогда прежде Тхорн не испытывал такого отвращения к Шаггитерре и к своим обязанностям. Его глаза приоткрылись, и взгляд тускло скользнул по офицерам, возбужденно переминавшимся с ноги на ногу в ожидании действия. Каждый из них был минимум лет на пятьдесят моложе командира. Война – дело молодое. Люди женились, заводили детей и уходили из его команды. Никто не хотел мучить близких, никто, набираясь ума и житейского опыта, уже не хотел так рисковать. Взрослые люди не готовы ставить все на карту: психику, здоровье, нервы своих жен, жизни, наконец. Ради чего? Ради кого?
Рядом сквозь все годы оставался лишь Дейке. Возможно, останется и Рикэн – он походил на человека, который останется дольше. Но и то – это пока он не женат. «Мне самому пора уходить», - вдруг отчетливо понял Тхорн, ощутив свою несуразность, неуместность во главе отряда двадцати-тридцатипятилетних парней. Что ему тут делать? Ради чего ему продолжать водить этих ребят по краю смерти? На его сердце стало совсем тяжело, и даже немного стало подташнивать от осознания бессмысленности того, чем он занимался.
Когда коммуникатор завибрировал, он даже не сразу смог ответить, так дурно ему вдруг стало. Но в следующую секунду все вернулось – звуки леса, эмоции парней, их негромкие переговоры между собой и вибрирующий коммуникатор. Молниеносным движением подняв руку с прибором к лицу, Тхорн ответил. И на его душу снизошло громадное облегчение вместе с негромким уверенным голосом Сезара на том конце.