Землянка для дракона - стр. 50
Ругая его, на чем свет стоит, она все же не могла в глубине души не признать: он обошелся с ней не так жестко. При желании мог бы и секса потребовать - она бы согласилась. В принципе, он мог бы потребовать чего угодно. Мог бы шантажировать месяцами. Отомстить любым способом.
Но он не стал. Потому ли, что не хотел этого, или по доброте души? Какой доброты можно ожидать от этого человека? Это она вряд ли когда узнает.
Следующее утро началось для нее с такой боли, словно ее били всю ночь, причем ногами. Каждый шаг, каждое движение причиняли боль, болезненно ощущалось даже прикосновение одежды к ногам. Сесть было нереально: ягодицы и бедра превратились в сплошной синяк. Но Корре пришлось срочно собираться на работу, в Темный дом. Пресс-релиз о срочной встрече советников был разослан рано утром всем журналистам – явка обязательна.
Стараясь ни о чем не думать, Корра доехала на автопилоте, но на подходе почувствовало сильную слабость. А в голове взорвались сразу несколько возможных вариантов развития событий, как кинопленка перед глазами. Вот она подходит к пропускному пункту. Ей сообщают, что пропуск аннулирован, и надевают наручники. Или она все-таки проходит сквозь пропускной пункт, но сразу за ним к ней подходят, чтобы арестовать.
Или же она дойдет до зала заседаний, чтобы Сачч сам взял ее под локоть, отвел в сторону и передал полиции. Полиция, разумеется, уже будет наготове где-то там же, рядом.
Трясущимися руками Корра предъявила документы на пропускном пункте... и ничего не произошло. Дежурные пропустили ее внутрь. На третьем этаже перед залом заседаний ее коллеги пили чай. Как обычно. Сачч подпирал косяк двери в самой невозмутимой позе, со сложенными на груди руками. Корра поймала его мягкую, почти нежную улыбку и не поверила своим глазам: он улыбался как обычно, словно немного флиртуя. Словно ничего, ровным счетом ничего не происходило. Дернув головой, она отвела взгляд, и боль, которая все это время не ощущалась от страха, вдруг вернулась, словно кто-то повернул выключатель внутри ее тела.
На глазах даже выступили слезы. Большинство коллег сидели в креслах, но Корра ясно осознавала, что ей даже помышлять об этом не стоило. Взгляд Сачча прожигал затылок. Только ради того, чтобы не показать ему страха и боли, она затолкала в себя кусок хлеба с сыром и запила половинкой чашки чая.
Когда журналистов попросили освободить зал, она пережила состояние, близкое к отчаянию. В самом начале мероприятия Корре пришлось сесть, поскольку сели все. Она знала, что будет больно, поэтому долго колебалась, в результате оказавшись в глубине зала, на самом неудобном месте. И теперь ей предстояло пройти сквозь целый узкий ряд стульев, почти упирающихся в спинки стульев другого ряда. Сделать это, когда у тебя ничего не болит, совсем не трудно. Другое дело, когда каждая клеточка горит, воет и молит о пощаде.