Земля войны - стр. 44
– Э! Я с вами! – сказал Идрис, – мы хорошего человека в обиду не дадим! А то они вас… как памятник Лисаневичу!
Спустя полчаса, переговорив наедине с Комиссаровым, член Чрезвычайного Комитета Кирилл Водров вышел во двор особняка. Вчерашняя мгла куда-то исчезла, пропала бесследно, как мятый грязный бомж, обосновавшийся на вокзале, убегает со всеми своими покрывалами, тряпками и завертками при приближении патруля. Небо было ослепительно синим, солнце катилось в нем, как желтый шарик растопленного масла по раскаленной сковороде.
Двор высох. У начищенной брони «Мерседесов» стояла собровцы министра и друзья Идриса и переговаривались между собой. Друзья Идриса отличались от собровцев тем, что были несколько лучше вооружены.
Черноволосый собровец отворил перед Кириллом железную дверку в воротах, и Кирилл очутился на треугольной, мощеной крупным булыжником площади. Острый конец площади задирался вверх и уходил в крошечную улочку, и сбоку от улочки стояла старая мечеть с закованным в леса минаретом. По лесам бегали маляры в желтых светоотражающих куртках.
Кирилл пересек площадь и постучал в окошечко старых «Жигулей», припаркованных возле мечети. Машина казалась по крайней мере ровесницей Пророка, и на ее облупленной крыше был прикреплен гребешок с шашечками такси.
Пожилой водитель с круглым приятным лицом открыл ему дверцу. Машина пахла дешевым бензином и плохим табаком.
– До Бештоя довезешь? – спросил Кирилл.
Водитель оглядел человека с шелковым галстуком и в кожаном плаще таком тонком, что он мог бы уместиться в дамской сумочке, поцокал языком и сказал:
– Полторы тысячи рублей.
Кирилл знал в Москве рестораны, где за такие деньги ему не досталось бы даже чая.
Дорога в Бештой заняла у Кирилла почти пять часов. Разумеется, можно было б доехать быстрее, но по пути Кирилл, сверившись с записями, попросил заехать в небольшое ногайское село под названием Джарли.
Согласно документам, которые видел в Москве Кирилл, село было повреждено прошлогодним наводнением, и республиканские власти выделили на субсидии пострадавшим около четырех миллионов долларов. Кирилл хотел посмотреть, как эти деньги осваиваются.
Дорога с указателем «Джарли» привела его к свежему берегу реки, возле которого стоял палаточный лагерь. Река была быстрой и пенной, и поэтому не замерзла, но по берегу лежал ноздреватый неглубокий снег. В снегу бродили куры и сушились вытащенные на берег лодки. К машине вышел очень смуглый молодой ногаец лет двадцати семи. Он представился как Ахмед.
– А где кто-нибудь главный? – спросил Кирилл, слышавший, что на Кавказе начальниками не становятся в раннем возрасте и полагавший, что Ахмед приходится начальству сыном, племянником или братом.