Земля последней надежды – 2. Время рыжего петуха. Всеслав Чародей 2.2 - стр. 10
Правильно. Достойно. По-христиански.
Но Всеслав отказал.
Воля отца была для него, вестимо, святее воли епископа и христианского обычая – тем паче, чужого для него самого обычая. А Брячислав ясно завещал схоронить его по старинному кривскому обычаю, в кургане за городовой стеной, меж двумя городами, им построенными – Полоцком и Брячиславлем. Рядом с курганами славных предков – прадеда Рогволода, сыновей Рогволодовых, Витослава с Буривоем, бабки Рогнеды, отца Изяслава, матери, Гостивиты.
Единственное, на чём смог настоять епископ – отпеть князя в церкви (начатое Брячиславом строительство собора так и не было ещё завершено, и отпевали князя в деревянной церкви в Детинце).
Проститься со своим князем пришёл весь Полоцк – только совсем малые детишки да немощные старики остались дома. Площадь меж церковью и княжьим теремом запрудило народом. Стояла тишь, только беспокойные весенние птицы изредка подавали голос на кровлях терема и церкви.
На красном крыльце терема показались вои с белодубовой колодой на плечах, и над площадью встал плач, тут же заглушённый птичьим гамом – галки и грачи взвились в небо и реяли над толпой беспокойной чёрной стаей.
Дубовая колода плыла в толпе, раздвигая людей, словно корабль воду, видны были только непокрытые бритые чубатые головы несущих колоду воев, да чётко выделялось над краем колоды и белым саваном худое остроносое лицо покойного князя. Следом за колодой шла княжна Берислава, и Всеслав поддерживал её под руку – ноги сестру почти не держали, и если бы не братня помощь, неведомо, и устояла ли бы она.
Уже в церкви, когда колоду с телом князя, дождав до конца прощания и прикрыв такой же дубовой кровлей, понесли к выходу, чтобы на площади погрузить на сани и отвезти к заготовленной за городовой стеной могиле, князь остро ощутил на себе неприязненный взгляд епископа Мины – не любит его иерей, о чём-то догадывается. Ещё как бы смуты не случилось ныне, по батюшковой-то смерти.
Пресвитер густым басом возгласил: «Со святыми упокой!», люд закрестился, и Всеслав снова встретился взглядом – на сей раз не с епископом – с пресвитером Анфимием. Грек смотрел на князя неотрывно и с какой-то странной, неуместной даже мольбой, словно он и сам не хотел верить в слухи. Княжич (а не княжич уже – князь!) выпрямился, сцепив руки на поясе, и встретил взгляд пресвитера прямым и честным взглядом.
Не покривлю душой! Пусть его знает, почём фунт лиха!
Некрещёных в церковь сегодня – проводить своего князя – набилось немало из числа полочан. Но одно дело градский, пусть даже и не простец, купец тороватый, пусть и боярин даже, и ино дело – князь! Глава земли! Да ведь и крещён князь!