Земля моей любви - стр. 11
Проезд запрещен! Проезд запрещен! Запрещено! Ничего не могу понять. Что такое? Зачем? Почему? Откуда столько колючей проволоки?
Бедный Джафар! Как же к тебе проехать теперь? Оставался последний вариант: совсем с другой, дальней от города стороны – вдоль моря. С огромными трудностями, по всяким проезжим разбитым дорогам, по нескольку раз ошибаясь в направлении, постоянно натыкаясь на колючую проволоку, заборы и часовых, мы все-таки пробились к кладбищу.
С черного могильного камня мне улыбался Джафар – точно такой, каким видел его во сне. А на покрытой пылью плите всё ещё можно разглядеть выбитые слова, которые я посвятил когда-то его памяти…
«Хранит отныне призрачная даль,
Где – только небо в радугах и звёздах,
Твоей улыбки мягкую печаль,
Твоих мелодий предрассветный воздух…
В них плещет море, что у самых ног,
И ходит эхо звонкими волнами,
И пляшет ветер, и поёт песок
О том, кто был и вечно будет с нами.»
И тут я обратил внимание на даты, начертанные под его портретом: «1955 – 2002». Ему было сорок семь лет тогда, когда он ушел!.. А дату его смерти я знал и так: 19 июля.
Сегодня, 19 июля, мне исполняется ровно сорок семь лет. Спасибо, Джафарик, что не забыл обо мне и на том свете. Спасибо, родной. Даже если эти нелюди закатают всё твое кладбище в асфальт, даже если от места не останется ничего… Мы тебя помним. Всегда. Понимаешь? Всегда!
Обнимаю.
Твой друг, Эльдар. 2007г.
Биби
Ай, биби! Джан, биби! Какое это счастье, когда у тебя есть биби! А если их две? А если у кого-то ещё больше? Когда я был маленьким, у меня было целых две биби: Азизбеим-биби и Рубаба-биби. Родные люди. Сёстры моего отца, мои тёти. Не просто тёти, а именно – сёстры отца, потому что сёстры матери называются иначе – хала. Братья отца и братья матери тоже называются по-разному. Они тоже прекрасные люди и я непременно их упомяну, но сейчас речь о биби.
Худенькая маленькая Рубаба-биби, самая бедная из всей с семьи, но с самой неописуемо щедрой душой – вот она, стоит на краю зелёной лужайки перед домом своим в Уладжалах на берегу реки-Куры, растопырив заскорузлые крестьянские пальцы, распахнув крылья-руки, и кричит от радости, зовёт, подзывает меня к себе, маленького Эльдара, сына её любимого младшего брата Алихаса! А потом – обнимает меня, поднимает на руки и целует, целует…
Ай, Рубаба-биби!!! Бегают по двору мальчики и девочки, дети биби, ловят последнюю курицу, чтобы угостить гостя, меня угостить. И все улыбаются, счастливые, никому и в голову не приходит жадничать, потому что и мама у них такая же… Бессребреница. И радость – искренняя, от души.