Земля мертвецов - стр. 2
Майор почти успокоился, но тут порыв ветра ударил в бок шара – аэростатчики окрестили его «Флори». Аэростат дернулся, как загарпуненный кит, подвешенная под ним корзина накренилась. Майор вцепился в края еще крепче.
– Вам удобно, сэр? – осведомился лейтенант Слаттери, его товарищ по хлипкой гондоле.
«Нет, – чуть не ответил он этому разрумянившемуся от привычной высоты юноше, – мне совсем не удобно». После давней аварии майор клялся себе, что начнет новую жизнь и никогда не станет спорить с силой тяжести. Но вот он здесь, парит над бельгийской лесной прогалиной на пухлой колбасе, раздутой тридцатью тысячами кубических футов продукта от перегонки угля, утекающего так, что вся округа пропахла газом, – стоит в корзине, которой место на пикнике в Хэмпстед-хит. «Я врач, – хотелось объяснить ему, – а не… как это называется? Воздухоплаватель? Да, кажется, так». Слово неприятно отдавало безумием.
«Флори» застонал под новым ударом ветра. Только на этот раз воздух наполнил полукруглые карманы на его гуттаперчевом чехле и развернул носом к ветру. Подвешенная корзина закачалась маятником, и желудок майора совершил кувырок.
– Я, верно, с ума сошел, – пробормотал он себе под нос, но так, чтобы Слаттери расслышал.
– Не тревожьтесь. Я всегда говорил, что хуже всего – взлет, пока не наполнятся хвостовые стабилизаторы. Минутку нас потрясет. Со временем привыкнете.
– Одного раза с меня хватит, – возразил майор. – Я и в этот не напрашивался.
Армейская медслужба долго противилась просьбам майора об отправке на фронт. Кое-кто считал, что в его годы не стоило бы пересекать Пролив, тем паче – рисковать собой. «Удивительно, – отвечал он, – что мы предпочитаем убивать молодых, ценя их жизни меньше тех, кто уже отжил добрую часть назначенных семидесяти лет». Майор полагал, что мир едва ли будет оплакивать его кончину, и в этой мысли крылось ядрышко горечи.
Наконец его прошение о переводе на передовые позиции легло на стол заместителя начальника армейской медслужбы Франции и Бельгии. Тот решил, что старший военврач, желающий хлебнуть фронтовой жизни, волен на себе испытать, во что ввязывается.
Фронт. Он представлялся майору мифическим зверем. Плоды его злодейств майор уже видел на койках больницы Черринг-Кросс, на носилках вокзалов Лондона, Дувра и Болоньи, в переполненных полевых госпиталях Вимеро, Лилля и Байоля. Раненые умоляли не посылать их обратно и оплакивали оставшихся в лапах чудовища друзей. Иные бледнели при одном упоминании о передовой, а редкие храбрецы рвались снова вступить в бой с фронтом, как будто провалили первый экзамен на мужество. В сознании майора фронт был живым существом, пережевывающим и выплевывающим тысячи людей зараз. При виде его змеистых очертаний на карте он приглушал голос, словно читал на легенде старого атласа: «Здесь обитают драконы».