Земля – лишь ферма - стр. 47
– И упрямый, как известно кто!
– Ладно, ладно, не злись, я совсем чуть-чуть. Просто на вкус попробовал. И стоит признать, что виски отменный! – Опорожнив стакан, я вернул его на законное место.
– Еще бы! Настоящий шотландский.
– Я должен кое-что тебе рассказать о своем прошлом, которое напрямую связано с Шакаловым. Чтобы ты понимал, каково это мне – находиться рядом с этой падалью, да еще и служить ему. Зад его знатный оберегать.
Давид налил себе виски, залпом опрокинул и, плеснув еще, произнес:
– Я и так все понимаю, Никита. Я в курсе того, что случилось с поселком Потрошино. Мне жаль, правда, но ради тех, кого мы еще можем спасти, ты должен переступить через свою гордость, боль и ненависть.
– Откуда знаешь?! – нахмурился я.
– Неужели ты веришь, что попал бы в организацию, если бы мы о тебе ничего не знали?
– Следили за мной?!
– Как только Шакалов наладил отношения с Петром Стаховым, мы сразу же взяли в разработку всех его знакомых и родственников, в том числе и тебя. Мы уже около года за тобой наблюдаем.
– Года?!
Давид вздохнул и развел руками.
– Походы к психотерапевту и вчерашняя стычка с Шакаловым оказались решающими в последующей вербовке.
– А то, как мы с врачихой ночами забавлялись, вы тоже слушали, да?! Извращенцы!
Давид опомниться не успел, как моя правая рука пересекла столик, едва не опрокинув бутылку, и вцепилась ему в горло. Он попытался разжать мои пальцы, но не смог, оставляя на них лишь несколько царапин. Вены на его шее вздулись, а лицо приобрело нездоровый оттенок. Поняв, что лишние дерганья только усугубят положение, он опустил руки и, поднатужившись, прохрипел:
– Я же те-бя спа-ас… От-пу-сти…
– Извини, – разжав кисть, немного растерянно протянул я.
Пока Давид приходил в себя, меня навестил внутренний голос: «Ну что, душегуб, малость поторопился, да? Опозорился? Так тебе и надо! Небось теперь подсказок от меня ждешь, советов дельных, но даже не надейся, помогать не стану! Я тебе последний раз надолго припомню, отщепенец! Спрашиваешь, зачем я тогда приперся?! Ха-ха-ха! Чтобы над тобой, хозяин, поглумиться! Тормоз! Тормоз! Тормоз!»
– Ну и хватка у тебя! Больной, хромой, а дури на десятерых хватит! Я чуть концы не отдал! – Поглаживая шею, Давид потянулся к бутылке, но вспомнив, что у него уже налито, взялся за стакан.
– Ладно, не ной, я же извинился.
– Извинился он, видите ли!
– Не хотел я, перемкнуло что-то. Рассудок помутнел. Мне вон вчера поболее досталось, и ничего, живой.
Давид в несколько глотков опустошил стакан, кашлянул и уже менее сиплым голосом заявил: