Земли родной минувшая судьба - стр. 13
– Конечно, помню, – сказала Феофания.
– Ты думаешь, что варвар, приняв Христову веру превратиться в прекрасного царевича?
– Я на это надеюсь, доченька.
– Но это сказка!
– Надо верить, дочь.
Афонский игумен вошёл в развивающихся чёрных одеждах, поднял Анну с колен. Она приложилась к руке Афанасия.
– Батюшка …
– Всё знаю, доченька, – промолвил игумен.
По доброму лицу его текли слёзы, а на устах блуждала улыбка радости.
– Смирись, доченька. Крест на тебе такой. Смотрю я на тебя, и такое берёт меня умиление. И не нарадуюсь за тебя, и печалюсь о тебе. Благословенна ты в жёнах и благословенны плоды чрева твоего!
Анна посмотрела на игумена Афонского с изумлением.
– Да, дочь моя, тебе предстоит подвиг Богоматери!
– Ох, не хочу я этого. Господь, да избавит меня от этого!
– И Христос молил отца своего небесного: «Да минет меня чаша сия». Но то стезя твоя, доченька и крест твой.
– Я в монастырь уйду, отец, я молиться буду. Не хочу я замуж за варвара тёмного, страшного! Зачем я столько книг прочитала?
– Затем и прочитала! Кто зажигает светильник и ставит его под кровать? Но зажжённый на горе его видят все! Придёт время, и уйдёшь ты в затвор. Но сейчас, доченька, крест твой, это нести свет веры христовой в северную страну, и засияет он в веках истиной Христовой до облаков и выше! Я это ещё Никифору предрекал.
– Так Никифор Фока мой отец?
– Да. Только об этом никому знать не надо. Согрешил Никифор с твоей матерью. В беззакониях зачата ты, и в грехах родила тебя мать твоя, пусть и в Багряном зале!
Он посмотрел на Феофанию, та смутилась и покраснела.
– Никифор будет святым, а ты и твоя мать никогда. И это тоже надо принять со смирением.
– Я принимаю.
Анна стала грустная. Она посмотрела в окно на голубой Босфор.
– Киев… Это где-то далеко на севере. Оттуда прилетает холодный ветер. Там, наверное, холодно и всегда лежит снег.
– Всё в руках Божьих, доченька. Господь всё управит. Понадейся на него и не впадай в уныние. Всё будет хорошо. Благословляю тебя на брак сей.
Афанасий улыбался, а по лицу его текли слёзы. Анна заплакала и, глядя на неё, заплакала Феофания.
Катерга выходила из гавани Софии в Пропонтиду, разворачиваясь на север, в Босфор. Феофания смотрела ей в след. Она уже не плакала. Ей почему-то вспомнился день коронации Никифора, когда он пришёл к ней уже василевсом, и она сообщила ему, что Анна его дочь. Какое тогда у него было удивлённое лицо. Феофания улыбнулась. Чему он удивлялся? Если мужчина спит с женщиной, у той могут появиться дети. И бегство в Азию на войну не поможет. А теперь катерга уносит эту дочь навсегда от неё. Господи! Убереги её от всех напастей! И пошли мне, Господи, утешение.