Зелёные яблочки - стр. 11
Две длинные косы, перекинутые со спины на грудь, были пушистыми, и цвет их был необычен. Темно-каштановые они, в свете стоящей на столе лампы, отливали золотистым блеском. Девушка подняла огромные зеленые глаза, обрамленные темными густыми и такими длинными ресницами, что они касались прямых темных бровей.
– Ишь, глазищи-то! Как листва ранней весной, – тут же отметил про себя Егор. Розовые губы, уголки которых были немного приподняты, отчего казалось, что улыбка не сходит с этого нежного лица. Нижняя губа, слегка оттопыренная, напоминала капризного младенца. Немного удлиненное лицо с легким румянцем на щеках цветом напоминало дикий степной шиповник. Смотрела она слегка удивленно, а в глазах было такое добродушие, казалось: никто и никогда не обижал ее, а она верила, что этот мир – ласковый и добрый. По сравнению с другими девчатами. она была худенькая или скорее тонка в кости, как говорили о таких в деревне.
– Откуда взялась такая? – пронеслось в голове Егора. Уж слишком нежна она была для деревенской непосильной жизни. Как назло, Егор не мог вспомнить: чья она дочь.
– Ты чья? – спросил он, чтобы не молчать, а еще, чтобы никто не заметил его замешательства – ведь засмеют потом. Разум на минуту покинул его, и Егору, вдруг до боли, захотелось прижать ее к груди, так чтобы хрустнули ее тонкие косточки, чтобы она задохнулась от его объятий. Целовать ее улыбчивые губы, чтобы ее тонкие руки обнимали его, запутались бы в волосах….
Она улыбнулась:
– Мамкина да папкина.
Егор сыпал конфеты ей в подол, – угощайся!
Девушка засмеялась:
– Зачем так много?
Останавливая его она положила свою ладошку на его руку. Егора окатило горячей волной. Еще ни одна особа женского пола так на него не действовала.
– Ну и никогда прежде не встречалась такая, – подумал он, c неохотой перейдя к другой девушке, так как сзади его подталкивал раздающий пряники Никита. Городские гостинцы достались всем, конфетами оделили даже лежащего на печи деда, немного разочаровав его. Он ожидал, что приехавшие поднесут рюмашку.
– Сахару меньше уйдет с чаем, – решил практичный дед, – тоже польза.
Вечер проходил незаметно, вот уже освоились и недавние гости. Никита с азартом проигрывал отцовские медяки. Егор тоже проигрывал, но такого азарта, как у друга, не испытывал, Он был полной противоположностью беспокойного и неугомонного Никиты. Иногда Егор, исподтишка, бросал взгляд на сидевшую среди подруг Дашу. Ему хотелось, чтобы первое впечатление, произведенное ею, ушло. Хотелось оглянуться и увидеть Дашу такой же, как и все сидящие в горнице девчата. Тогда можно бы было выказать ей свое внимание. Впечатление необычности делало ее такой недосягаемой, такой невесомой. Казалось: дотронься до нее, и она исчезнет, упорхнет; нельзя дотрагиваться до нее такими большими, мозолистыми руками.