Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг. - стр. 37

Дезертирство развито благодаря халатности местных исполкомов, которые не принимали никаких мер (сводка за 1–7 ноября). Пензенская губчека приговорила к расстрелу 11 дезертиров за грабежи, поджоги и шантаж (среди них пять бывших «охранников», то есть сотрудников охранных отделений империи)^>143.

Таким образом, мы неизменно видим довольно пеструю картину, с существенной разницей по уездам даже одной губернии. Дезертиры являются своего рода ударной силой крестьянского сопротивления, переходя из повстанцев на положение более или менее активных зеленых. Карательные отряды нередко, даже в глазах своего руководства, безобразно ведут себя по отношению к населению. Дезертирство во всех губерниях многотысячное, и надо сказать, что процент задержанных весьма высок, добровольная явка выступает для крестьян-дезертиров скорее как способ легализоваться в удобный (амнистия, наступление холодов) момент, чем как некий осознанный политический выбор или следствие раскаяния в дезертирстве из РККА.

Про новые типажи, порожденные и востребованные революцией, писали многие. Н.А. Бердяев объявил, что в России победил «новый антропологический тип», энергичный молодой человек во френче. «Порядок и вольность (френч и чуб). Посмотрите на человека власти, взявшего от варягов френч и от казаков чуб на лбу, какое отвратительное явление представляет эта смесь френча английского с казацким чубом, и таков представитель власти, комиссар – момент соприкосновения варяжской идеи порядка с многими карманами и русской чубастой удалью», – рефлексировал Пришвин (дневник, запись от 12 января 1919 г.) С.С. Маслов проницательно пишет о том, что партизанские отряды вербуются из деревенских низов, в том числе низов моральных. Есть «кадры», а есть резерв партизан. При наличии волевого вожака отряд будет, материала для партизанской вольницы сколько угодно^>144.

По белогвардейским данным, в декабре 1919 г. банды Чучупаки численностью до 6000 человек (район Черкасс) включали следующие элементы: «а) Преступный элемент, укрывавшийся в Холодном Яре еще и в прежние времена при сменяющихся властях, б) Часть местного населения, поступившая добровольно, будучи прельщена обещаниями агитаторов, в) Насильно мобилизованные под угрозой шомполов и разграбления имущества, г) Остатки разбитых частей красных, Петлюры и Махно, которым некуда было деваться»^>145. Итак, преступные, прельщенные, мобилизованные и оставшиеся в безвыходном положении – на белогвардейский взгляд. Первые две позиции, надо полагать, обозначают как раз добровольческий кадр этого конкретного повстанческого района. Генерал Шинкаренко, уже с большой временной дистанции, в конце 1950-х гг. в эмиграции, дал такую характеристику южнорусскому мужику в ситуации Гражданской войны: «…в моем понимании выходит оно так. Крестьяне, что живут в Новороссии, – особенно те, что хохлы, – по природным своим качествам, наделены храбростью и для боя годятся. И запорожская кровь в них есть; и в Галиции в славных полках VII и VIII корпусов наших достойно против мадьяр и немцев воевали. Это так. Но… начиная с семнадцатого года все мужицкое население России стало, в массе своей, никаких боев не приемлющим. Заграбить землю и сидеть у себя. Так оно и в Новороссии. Но, ежели общая линия сидеть на заграбленном без выстрелов, так все-таки всегда и везде есть еще и некое меньшинство со вкусом разбойным, за винтовку легко берущееся. Вот то меньшинство, что на нашем Юге России, по преимуществу, красным заделалось: вся конница товарищеская, от Буденного и Жлобы с Думенко до Котовского. В Екатеринославщие, по местным условиям, пошло это не попросту красной, а своей собственной особой линии, имевшей все-таки скорее красный оттенок. И нет сомнения, все и все они, – безразлично, буденновец или махновец, – были самым храбрым и самым боевым из всего сельского населения Ставропольской ли губернии или Новороссии. Лучше всех остальных. Если бы прицел, что они брали, оказался бы тем, что взяли мы, так и война наша Белая стала иметь бы сколько-то иной вид. Но прицелы у нас были разные. Совсем разные. И у каждого из тех махновцев, что лезли к нам по Днепру (имеются в виду союзные белым повстанцы 1920 г. –