Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт - стр. 24

– Удивительно, что они даже не захотели вас выслушать, – произнес он. – Сразу же бросились в бой. А я же быстро вас догнал.

Нет, у него точно была какая-то тайна. Давняя, глубокая, наполненная болью и горем – но именно она сделала Аррена Эленбергера таким, каков он есть.

– Да, вы появились… эпично, – улыбнулась я. – Как древний воин, с этим вашим топором.

Аррен улыбнулся в ответ. Пожал плечами.

– Я услышал взрыв и решил, что топор не помешает.

– Пляк! – сказала мандрагора, устроилась на диванчике рядом с моей ногой и довольно засопела, уснув. Аррен посмотрел на нее и предложил:

– Если хотите, то я отомщу за вас. И этому Энтони Локсли, и вашим родителям.

– Нет! – выпалила я, даже не задумываясь. – Нет, что вы! Не надо, пожалуйста!

Мой бывший муж, конечно, заслужил месть. Этот корвский дым, например, который Аррен упомянул на улице, или что-то посерьезнее – но я понимала, что это никому не принесет добра. Я не восстановлю свою репутацию, моя семья меня не примет, а всеобщее сочувствие снова будет на его стороне, а не на моей. Аррен вопросительно поднял бровь.

– Почему же нет?

– Месть это низкое дело, – пробормотала я.

– А правосудие?

– А правосудие на его стороне. Это ведь я получаюсь распутница, а не он. И про вас будут говорить гадости.

Аррен только рукой махнул.

– Про меня уже столько говорят, что еще одна сплетня ничего не изменит. Вы удивительно добры, Джейн.

Я попыталась скрыть смущенный румянец, приливший к щекам, за очередным глотком чая из чашки. Добра… Почему сейчас это прозвучало так, словно Аррен хотел сделать комплимент?

– Вас унизили и растоптали. Вас выбросили из жизни, и вернуться вы не сможете. Самые близкие и родные люди в некотором смысле убивают вас. Но вы не хотите вреда вашим обидчикам, – Аррен пожал плечами. – Вот я и говорю: удивительно. На вашем месте я бы запустил червей в брюхо этого Локсли. И был бы рад его мучениям.

Меня даже передернуло от отвращения.

– Не говорите так. Это ужасно!

Я снова вспомнила, в чьем доме теперь живу. Аррен мог быть добр ко мне, он мог защищать меня, но при этом он оставался собой – человеком, способным растереть в ладонях листок и вызвать чуму. Не следовало об этом забывать.

– Пожалуйста, не делайте ничего такого, – попросила я, надеясь, что Аррен все-таки откликнется на мою просьбу. – Потому что я вижу в вас не того, кого видят все остальные. Другого человека, хорошего.

И добавила шепотом, понимая, что с этими словами переступаю какую-то очень важную грань в своем сердце:

– И не хочу его потерять…

Некоторое время Аррен молча смотрел на меня, словно пытался поверить, что услышал именно то, что было сказано. Затем он отставил чашку и сказал: