Зеленая гелевая ручка - стр. 38
– Реби! – произнес я громким голосом, склоняясь над ее ухом и легонько толкая в плечо. – Пора вставать, давай поднимайся!
– Нет, дай мне еще пять минут, – пролепетала она, пряча голову под простыней, будто Карлито вдруг переселился в ее тело.
– Ну же, Реби! – снова сказал я, на этот раз сильнее толкая ее в плечо.
– Ладно, ладно, уже встаю! – раздраженно ответила она, делая вид, что поднимается с кровати. Но, как только я отвернулся, она снова накрылась простыней.
Тогда я схватил простыню и одним рывком стянул ее с кровати, на которой осталась лежать моя любовь, сонная, беспомощная, свернувшаяся калачиком.
– Сказала же, что встаю!
И она ударила кулаком по матрасу, чтобы дать выход гневу. Гневу, который наряду с утренней ворчливостью оставался ровно до тех пор, пока она не посмотрела мне в лицо.
И в этом коротком обмене взглядами мы оба увидели то, что никогда не хотели бы видеть. Она видела, что я плакал, но промолчала. Я видел, что наша жизнь разваливается на куски, но промолчал. Мы были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, но так и не смогли поцеловаться.
– Потеряли уже пять минут, – проворчал я.
Сейчас, когда ночь бросила меня в эту бездну одиночества, когда я не хочу, но не могу не вспоминать, я понимаю, что это не было потерянным временем. Это была возможность спасти нашу жизнь, наши чувства. Я знаю, что, если бы мы не были такими, какими стали, и не молчали о том, о чем пытались умолчать, этот взгляд мог бы подарить нам надежду. И все же теперь я бегу, бегу от всего этого.
Проведя чуть больше пятнадцати минут в ванной, Реби обычно шла на кухню, чтобы приготовить кофе. Затем на столе появлялась пачка печенья и коробка хлопьев. Пока завтракали, мы по очереди то и дело заходили в комнату Карлито, чтобы собрать его.
В тот день я был одет – и это нелегко забыть из-за того, что произошло дальше – в черные брюки, белую рубашку, никому не нужный галстук и подходящий подо все это пиджак. Я на руках вынес Карлито в коридор и надел на него его крохотное пальто.
Мчась теперь в этом поезде, идущем без единой остановки, потому что я сам так захотел, потому что испугался, что не выдержу, сойду на первой же станции и вернусь обратно, я думаю, что это вообще за общество, которое позволяет отцу видеть своего ребенка двадцать пять минут утром и столько же вечером. Что это за общество, которое заставляет двухлетнего ребенка вставать в семь утра, чтобы ежедневно переезжать в другой дом.
Все еще держа Карлито, завернутого в несколько слоев одежды, попрощался с Реби одним из тех сухих поцелуев, которыми мы обменивались уже по привычке, не задумываясь, как будто просто пожимали друг другу руку. Первый.