Здравствуй, мама! - стр. 22
- Неудивительно, что твои дети так себя ведут, - произнесла царица, сложив руки на груди. - Ты не пробовал проявить к ним хоть каплю любви?
- Любви? - усмехнулся я, поднимаясь с места и сокращая расстояние между нами. - А что такое любовь, Тамара?
Подавшись к ней, я взял царицу за подбородок и, заглянув в удивленно распахнувшиеся глаза, притянул к себе и сделал то, чего хотел, честно говоря, с того момента, как она шутливо поцеловала меня в коридоре. А именно - продолжил начатое, только теперь так, как мне того хотелось.
Притиснув ее к себе, я впился в ее губы требовательным поцелуем. Без малейшей ласки, просто брал то, чего хотел. И, кажется, начинал чересчур сильно заводиться от того, какими неожиданно мягкими и покорными оказались ее губы под натиском моих губ.
- Так что такое любовь, моя царица? - выдохнул, чуть отстранившись, пока все не зашло туда, куда я вовсе не хотел заходить. Точнее, нижняя часть меня очень даже хотела, а вот разум - категорически нет. - Когда я тебя так целую - это любовь?
Она молчала. Я инстинктивно облизнулся и снова развернулся к окну. Ее слегка растрепанный вид вызывал во мне весьма неуместные реакции.
- Ни черта это не любовь, - ответил сам себе. - Это похоть. И дети - это всего лишь вклад в будущее. Низменный расчет, если хочешь. Нет, не подумай - я порву за них любого. Но я зачал их вовсе не из какой-то там эфемерной любви! А чтобы было кому передать свое дело. Свое имя.
- Ты отвратителен, Разумовский, - глухо откликнулась Тамара.
Я усмехнулся - не слишком, впрочем, весело - и, обернувшись к ней, заметил:
- Но к поцелуям это не относится, не правда ли?
Ответом мне была лишь громко хлопнувшая дверь.
- Игоречек! Я разговаривала с твоей бабулей и она мне такоооое рассказала! - сходу заявила тетя Рита, позвонив мне тем же вечером.
Я даже догадывался, о чем именно была речь. Точнее, о ком. Но притворно-удивленно уточнил:
- И что же, тетя Рита?
- То, что у тебя появилась невеста!