Здравствуй Ангел, здравствуй Бес - стр. 51
Что именно увидел и услышал магистр там, в тот самый момент излома его сознания, было загадкой, которую он никому не раскрыл.
Советник подошёл к огромному энергетическому барьеру и приложил к нему свою руку.
Внутри метнулось некое движение, и магистр открыл глаза, устремив взор на то, что было внутри сферы.
– Мой Господин, я приветствую вас, – раздался странный голос, больше напоминающий мягкие вибрации воздуха. – Всё получилось?
Советник взглянул на создание и улыбнулся.
– Да, всё получилось. Совет полностью на моей стороне. Они даже не подумали, что это уловка. Их слепота нам на руку. Они фанатично верят в свои идеалы и готовы защищать их до конца. Молодого историка словно изгнали. Он не сможет ничего доказать. Уже слишком поздно. Аннексионист запущен. Тот мир уже не спасти, и вскоре он станет нашим. Мы сможем модифицировать его и возродить утерянное.
Глава 11. Ангел
Дни шли за днями, часы сменяли друг друга, словно капли падающие с крыши. Ударяясь об меня, они разбивались и исчезали в небытии. Мой мир стал однообразным, скучным, серым, словно этот город, который я возненавидел. За собой я стал замечать, что изменился. Я стал грубым, раздражительным и несдержанным. Меня могла взбесить простая мелочь, наподобие ежедневного ползания по вонючей трубе.
Однажды я настолько разозлился, что со всего размаху ударил мистера Крюмского, которого раньше боялся больше смерти, трубой по его протезированной ноге. Труба погнулась, мистер Крюмский был в ярости и запер меня в чулане до конца рабочего дня.
Миссис Бэкстридж слегла. Она болела уже три недели и не показывалась нам на глаза. С тех пор как кремировали её сына, она заперлась в своей комнате и пускала туда только тётушку Фиму. Однажды Зюзя наткнулся на неё в туалете, в котором он как всегда оказался по своей рассеянности. Вид осунувшейся, старой, с отсутствием макияжа женщины едва не заставил маленького мальчика вскрикнуть от ужаса. Он заткнул свой рот рукой и так и просидел в тёмном углу, ожидая ухода страшной женщины. Как потом рассказывал сам Зюзя, она напомнила ему смерть с одной из картинок, что он видел в книжке Рима.
Тётушка Фима держала на себе весь приют и в прачечную отправляла работать только мальчиков. Все девочки оставались в приюте и помогали ей по хозяйству.
По ночам я частенько выбирался на крышу один. Сидел там и смотрел на редкие звёзды.
Я вспоминал о Машеньке и часто плакал. Порой думал о её сестре Мари. Пытался даже отыскать её, но в госпитале она, как оказалось, больше не работала и куда делась после предположительной ссоры с миссис Бэкстридж, я не знал. Я также не знал, была ли это ссора, или Мари сама ушла, решив таким образом наказать старую ведьму за её ложь и жадность. Мне было очень жаль, что я не смогу больше увидеть Мари, я бы хотел многое ей рассказать о её сестре и о том разговоре, что состоялся у нас в раздевалке старого стадиона, ныне именуемого военным госпиталем.