Здесь русский дух… - стр. 49
Только разве Федора остановишь! Он по-прежнему был ласков с Санькой, хотя в глубине души осознавал ее нелюбовь.
– Ты-то откуда узнала о моем отъезде? – спросил Саньку Федор и тут же понял – его сподручник Яшка Попов проболтался. Чего с таким баламутом делать? Его хлебом не корми – дай только потрепаться.
Когда Федор построил за крепостной стеной этот дом и поселил в нем Саньку с Маняшкой, то велел Яшке стеречь их, чтобы те не сбежали. Парень, думает, неженатый, своего угла тоже нет, так пусть пока поживет в теремке. Отвел ему место в передней, ведь у девок на глазах плохо маячить. Там Яшка и ночевал, а вот есть ходил в казенную избу к холостым казакам. Он стеснялся садиться за один стол с девушкой знатного происхождения. Ходить по коврам Яшка тоже не привык, а они в доме были повсюду. Так пожелал Федор, который делал все в угоду знатной пленной. За богатым товаром он даже специально ездил на ярмарку, находившуюся под Нерчинском.
– Сегодня ночевать к тебе приду – жди… Надо попрощаться, – обняв Саньку и поцеловав ее в висок, сказал старшина.
Девушке не привыкать было ждать, ведь большую часть времени Федор проводил все-таки с семьей. Впрочем, после рождения Степки все изменилось. Теперь уже Наталье приходилось все реже и реже видеть своего мужа. Жена пыталась с помощью гадалки вернуть Федора Опарина в семью, но не получилось. Тогда Наталья решилась пойти в монастырь, попросить совета Гермогена.
Изба, в которой находилась келья старца, представляла собой небольшой деревянный сруб с крыльцом в три ступени. У входа ее встретил послушник и проводил внутрь. Там, в прихожей, уже были люди, желавшие попасть к старцу. Отстояв свою очередь, женщина вошла в горницу, где на широкой скамье возле стены, опершись на архиерейский посох, сидел Гермоген. На нем была обычная монашеская ряса и клобук, а впалую грудь прикрывал огромный золоченый крест.
– Я, наверное, не ко времени? – перекрестившись на иконы в красном углу и попросив у старца благословения, робко произнесла женщина.
– Ничего, ничего… Садись вот, матушка, – указал он на скамью, находившуюся у противоположной стены небольшой горенки. Когда Наталья села, священник произнес: – Теперь я слушаю тебя.
– Отче, у меня случилась большая беда, – зашевелились белые губы женщины, причем она вдруг всхлипнула, и из ее глаз потекли слезы.
– Успокойся, дочь моя. Успокойся. Если не можешь продолжать – не продолжай, – посмотрел ласково на нее Гермоген.
У женщины и впрямь не было сил говорить, но она все же сумела взять себя в руки. Утерев слезы концами покрывавшего голову Натальи светлого платка, молодая женщина снова заговорила: