Здесь и сейчас - стр. 47
Только в глазах недоучки Курта я впервые заметила сегодня искреннее участие, только ему я смогла поверить. Но папочка Клаус появился и все испортил. Кстати, если бы не его предложение поужинать, то я оказалась бы сейчас не здесь, а у себя дома, и ничто не заставляло бы меня трястись, как в лихорадке.
– Нет, не хочу. Герр Амелунг, расплачивайтесь за свой ужин, и пойдемте отсюда, мне не хотелось бы вас задерживать.
– Я расплачиваюсь с Питером один раз в месяц, скопом, – поставил он меня в известность.
– Тогда можем идти.
Я тяжело поднялась со стула.
– Сядьте, – резко прикрикнул доктор Амелунг. – Сядьте и рассказывайте, чертова кукла. Не нужно играть со мной в игру, которая называется «Все хорошо». Я понимаю, что кажусь вам самодовольным, тупоголовым снобом, но не делайте из меня клинического идиота. Я точно могу сказать, что с вами что-то происходит. Вы нервозны, измучены, не уверены в себе и собственных действиях. И с моим сыном вы связались вовсе не потому, что хотели проверить, чем он занимается с детьми вдали от родительского глаза. Вы искали у него помощи.
– Откуда вы узнали? Он сказал?
– Мне не нужно ничего говорить, я не слепой. Рассказывайте.
И правда, что ли, рассказать? От меня не убудет, а он хотя бы дипломированный специалист. Я так понимаю, что неформальность обстановки избавит меня от оплаты очередного непомерного счета.
– Скажите, доктор, почему я прежде с вами не встречалась? – Я села и задала первый интересующий меня вопрос. – Я посетила всех специалистов вашего профиля нашей земли, а у вас не была…
Доктор Амелунг рассмеялся.
– Я очень рад, что нас до сих пор не сводила судьба, так сказать, профессионально. Дело в том, что я занимаюсь судебной психиатрией, объект моего исследования – лица, нарушившие закон. Я специалист по бихевиоризму.
– Чему-чему? – Об этом я не читала и понятия не имела, может ли этот самый как-его-виоризм помочь именно мне.
– Би-хе-вио-ризму, – повторил доктор Амелунг по слогам. – Такое направление в психологии человека, буквально – наука о поведении. То есть предметом моего изучения является не субъективный мир человека, а объективно фиксируемые характеристики поведения. У нас это направление не получило пока широкого распространения, это американская школа.
Если бы здесь сейчас был Гюнтер, он ответил бы, что вся зараза является в нашу страну из Америки и из России.
«Тогда я не представляю для вас интереса, – хотела было ответить я, – раз вы не изучаете субъективный мир. Мои проблемы абсолютно субъективны».
А вместо этого взяла вдруг и все ему рассказала.