Здесь и сейчас - стр. 4

Эрика захихикала громче, и глаза ее заволокла мечтательная поволока. Я подумала, что лучше уж общение с Гюнтером, даже с приступом подагры.

– Ты неисправима, Эрика. С удовольствием поболтала бы с тобой за чашкой кофе, но, сама понимаешь, Гюнтер ждать не любит.

Гюнтер и есть тот самый друг моего отца, который в свое время уболтал родителей на авантюру с переездом. Надо сказать, что он обладает отменным даром убеждения: точно так же он незаметно уговорил меня поработать с ним, хотя я была решительно настроена продолжать карьеру в банковской сфере. За прошедшие пять лет я неоднократно дулась и обижалась на Гюнтера, но ни разу по-настоящему не пожалела о принятом решении совершить карьерный вираж. Ведь теперь я работаю в принадлежащем Гюнтеру книжном магазине.

Малюсенький кабинет Гюнтера захламлен до потолка и насквозь прокурен, завален полуистлевшими картами, рулонами допотопных афиш, пачками исписанных открыток прошлого века, записками на клочках, проштудированными от корки до корки газетами и, разумеется, книгами. Гюнтер – то еще ископаемое, он принципиальный противник присутствия в своей жизни компьютеров, счетных устройств, множительной техники и тому подобных благ цивилизации. Он застрял в развитии где-то в двадцатом веке, поэтому считает на старинных конторских счетах, а новости черпает из газет. Странно, что он обзавелся мобильным телефоном, а не бегает звонить в уличный автомат.

Здесь, в кабинете, потеряв бдительность, легко можно сесть в коробку из-под китайской еды или вляпаться в кошачье дерьмо – у Гюнтера имеется сосед по кабинету, облезлый и плешивый престарелый котяра по кличке Профессор. На Профессора я не в претензии, от постоянной жизни в грязи и никотиновых облаках я бы тоже облезла и заплешивела, а когда кругом дерьмо, волей-неволей и сам становишься говнюком. Когда-то в незапамятные времена – я не застала – Профессора по ночам выпускали в зал на ловлю мышей, но теперь и Профессор не ловец, и в зале установлены специальные отпугивающие мышей устройства. Ныне пассивный курильщик Профессор большую часть времени проводит на вытертом кабинетном диване, куда частенько подкладывается под кошачий бок и сам Гюнтер. Именно так, Гюнтер подкладывается под бок коту, потому что Профессор жирный и огромный, а Гюнтер похож на усохшую египетскую мумию.

Удивительно, как человек, взявшийся нести культуру в массы, может превратить собственный кабинет в доисторическую пещеру. Между прочим, дома Гюнтеру расслабиться не дают, его жена всю жизнь проработала в местной больнице, и в доме у нее чистота, как в операционной, о том, чтобы курить, там даже разговаривать запрещено. Может быть, потому Гюнтер под любым благовидным предлогом остается ночевать в кабинете? Может быть, это протест против семейной жизни? Короче, если верить Гюнтеру, что наш магазин – Царство Просвещения, то его кабинет – задворки Великой Империи. Но! Не считая этих маленьких недостатков, во всем остальном он типичный немец, педантичный и пунктуальный. Отдать должное старику Гюнтеру: в голове у него наимощнейший процессор последнего поколения, на счетах он считает почище «Райффайзен-банка», а его дару предвидения я могу только позавидовать.