Здесь и сейчас - стр. 33
– А что вам снилось сегодня?
– Сегодня? Сегодня ничего, а вчера – могу рассказать…
Вчера мне снилось, что я девочка-подросток, совсем немного старше Оливера и Агнет. Я дома и собираюсь на какое-то торжественное мероприятие. Я самостоятельно глажу батистовую блузку с оборками, сероватую от времени. Долго глажу, потому что оборки никак не хотят ложиться ровно, а старый утюг со сломанным регулятором все время норовит перегреться и оставить на ткани желтое пятно. Вместо гладильной доски у меня сложенное вчетверо байковое одеяло невообразимого цвета разбавленного клубничного киселя. Одеяло елозит по вытертой клеенке с обтерханными углами, клеенка елозит по колченогому столу, батистовая блузка прилипает к подошве утюга, но я упорна и старательна. Я чувствую запах батиста, горячего от утюга, запах пригоревшей пищи – кто-то готовит у меня за спиной, слышу шум льющейся из крана воды. Наконец блузка поглажена, я аккуратно развешиваю ее на спинке старинного венского стула и принимаюсь за глажение сарафана. Сарафан еще хуже блузки, формой и цветом похож на мешок для строительного мусора, не слишком аккуратно сшит вручную, но меня это нисколько не останавливает. Может быть, я сшила этот сарафан, иначе с чего бы он был мне так дорог? Исключено, у меня дома даже швейной машины нет. После сарафана наступает черед темно-зеленых атласных лент. И умом я понимаю сквозь сон, что изо всех своих детских сил готовлюсь к чему-то праздничному, но с праздником абсолютно не вяжется подготовленный костюм. А может быть, я спешу на маскарад, где буду изображать бедную девочку из сказки Андерсена, которая замерзает на улице в сочельник? Очень странный выбор персонажа для детского праздника.
Появляется мальчик моего возраста, крепкий и круглоголовый, с короткострижеными темными волосами. Он уже готов к празднику, на нем белая рубашка, темные классические брюки и на шее тонкий черный галстучек. Может быть, мы с ним идем на похороны? Тогда откуда во мне ощущение приподнятости, предвкушения торжественности момента?
Мальчик незаметно толкает меня острым и сильным локтем в бок, так больно, что я чуть было не выпускаю из рук утюга, и он не падает на пол. Мальчик цепляет на улыбчивое лицо выражение шкодливой серьезности, выставляет вперед левую руку, словно держит скрипку, правой рукой делает жест, означающий владение воображаемым смычком.
– Ну что, пойдем, поспим?
И я соображаю, что мы собираемся на концерт классической музыки. Перед нами весь вечер будут пиликать на скрипках, дудеть в слюнявые трубы, оглушительно бить в барабаны. Боже, откуда же во мне столько энтузиазма? Нас с мужем однажды угораздило попасть на концерт Мюнхенского филармонического оркестра, до сих пор помню. Юрген заснул под убаюкивающую музыку почти сразу, я же мужественно боролась со сном и Юргеном, которого время от времени подталкивала в бок. По идее, я должна бы рассмеяться в ответ на тонкое замечание мальчишки, я полностью с ним согласна, но отчего-то девочка во мне оскорбилась. Она презрительно надула губы и одарила мальчишку снисходительным взглядом, словно недоумка.