Зажги свечу - стр. 53
Он не писал, что скучает, ни о чем не спрашивал, ничего не объяснял и не просил его понять. Почерк был отвратительный, а грамматика и правописание ничуть не лучше. Как же так, подумала Эйлин, он ведь столько лет проучился у братьев в монастыре. Вспомнила, как они с Шоном всегда считали сына очень умным, потому что он старший, но письмо явно написал человек, едва владевший грамотой. Эйлин снова и снова перечитывала про свидетельство о рождении и таможню и про базовую подготовку, а по щекам медленно катились слезы.
Эйлин никому не сказала про письмо. Она хранила его в сумочке, а потом к нему добавилось второе, затем и третье. В ноябре, когда взяли Эль-Аламейн, пришло четвертое.
В ответ Эйлин писала беззаботные письма, тщательно их вычитывая перед отправкой, чтобы не пропустить ни намека на беспокойство или жалобу. Она даже находила для него какие-то забавные моменты, например: как в лавку забралась коза и посшибала все коробки; как Морин, приехав на каникулы из школы медсестер, решила потренироваться в перевязках и так перетянула Имону руки, что они надолго онемели; как Эшлинг, Элизабет и младшая дочка Мюрреев написали и сыграли пьесу, которая должна была быть серьезной и вдохновляющей историей про святую Бернадетту, а получилась такая комедия, что зрители животы надорвали. Она посылала приветы маме Джерри Спаркса и жалела, что не может передать ей посылку. Но если когда-нибудь Шон приедет домой в отпуск, то она обязательно пошлет с ним пару куриц, немного масла и яиц.
Спасательный конец, связывающий ее с сыном, был тонким, как паутинка, и Эйлин боялась его порвать. Даже рассказать кому-нибудь о письмах могло быть опасно…
Шон-старший знал про письма, но никогда не упоминал о них. В лавке он стал более молчалив. Работал так же усердно, как всегда, но меньше улыбался и не тратил времени на болтовню в ярмарочный день. Иногда, наблюдая, как он наклоняется, стараясь поберечь спину, Эйлин чувствовала прилив жалости к мужу. С начала войны уголь стало почти невозможно купить, поэтому приходилось пользоваться торфом, который заполнил не только сараи, но и все свободное место, даже помещения над лавкой, где раньше хранились метлы, корзины для картошки, коробки с фитилями и колпаками для керосиновых ламп, щетки для извести и краски. Эйлин казалось, что она насквозь пропиталась торфяным дымом, который вырывался клубами из камина и покрывал все вокруг пеплом.
Шон выглядел старше своих сорока лет. Возможно, ему просто не повезло во всем: живет в сельской местности, но не ведет здоровую жизнь сельчанина; стал отцом шестерых детей, но не может надеяться, что старший сын унаследует семейное дело и станет гордостью отца. Всегда энергичный и амбициозный, Шон прилежно откладывал каждое пенни, чтобы купить этот дом как раз в год заключения Англо-ирландского договора