Зажги свечу - стр. 39
– Кстати, с некоторыми подарками вышло недоразумение. Верните Морин все, что она вам подарила. Получилась небольшая путаница с ценами, она с ними разберется.
Послышалось ворчание, Имон потребовал гарантий, что получит велосипедный фонарь обратно, и на этом все закончилось. Катастрофы не произошло. Морин и Шон сидели с явно красными глазами, но никто им ничего не сказал, и они взрывали хлопушки вместе со всеми остальными.
После обеда завели граммофон для танцев. Танцевали все, кроме Имона, который отказался заниматься такими глупостями, зато вызвался заводить граммофон, чем очень помог.
Наблюдая, как дядюшка Шон танцует вальс с Морин и как она положила голову ему на грудь и расплакалась, Элизабет подумала, что никогда в жизни не поймет странное семейство О’Коннор.
Когда начался новый семестр в школе, погода стояла холодная, и сестра Мэри была не в духе. У нее сильно мерзли руки, пальцы распухли и побагровели, и она постоянно носила варежки, а еще надсадно кашляла. Донал снова стал задыхаться, поэтому Эйлин держала его дома.
Морин сходила в каждую лавку, где «купила» подарки. На глазах матери она все вернула, объяснив, что захватила их по ошибке, когда делала покупки на Рождество. Нигде ей и слова дурного не сказали. Как только пылающая от стыда Морин выходила за дверь, владельцы заверяли Эйлин, что заводилой была эта оторва Берна Линч, такой девчонки свет еще не видывал. Конечно, сложно сказать, кто виноват, ее несчастная мать настрадалась с доктором. А бедняжка Морин уже достаточно наказана тем, что ей пришлось прийти в лавку, и не стоит так переживать, все в порядке.
Шон-старший узнал в монастыре, во сколько у Морин заканчиваются занятия, и велел ей быть дома не позже чем через пятнадцать минут. Сначала она должна зайти в лавку и показаться ему, а потом пусть идет домой и учит уроки. Берне Линч вход в их дом отныне заказан, а Морин запрещено ходить к ней.
Шон-младший прочитал в газетах, что в Англии парни от шестнадцати до восемнадцати могут поступить в учебный авиационный корпус, и предъявил эту новость отцу как доказательство, что в семнадцать лет он уже может считаться мужчиной. Отец ответил, что ему наплевать, если Британская империя вытащит своих четырехлеток из яслей и сделает солдатами, но его сын, как и любой ирландец, имеющий хоть какую-то гордость, не пойдет сражаться на стороне Британии, которая снова пытается завоевать весь мир.
Эшлинг, раздраженная попытками монахинь сделать ее более ответственной и заставить больше учиться, решила организовать крещение Элизабет, чтобы внести оживление в нудную учебу. Датой выбрали второе февраля, Сретение Господне. Эшлинг хватило ума держать свою затею в тайне. Остальные девочки тоже понимали, что болтать не стоит.