Зажечь небеса - стр. 27

– Коннор втянул моего мальчика во всё это. Неужели он не мог остаться и посмотреть, как Уэс придет в себя?

У меня екнуло сердце, а Руби удивленно посмотрела на меня, приподняв брови.

– Коннор не виноват, – сурово заявил Пол. – В случившемся никто не виноват. Такое может случиться, если человек записывается в армию. Уэс понимал, что рискует. Прошлого не вернешь, нужно двигаться вперед. – Тут его тон немного смягчился. – Обвиняя Коннора, ты не станешь чувствовать себя лучше, дорогая.

Миранда хлюпнула носом, но ничего не ответила.

Время тянулось мучительно долго. Прошел час, потом второй. Уэстон не подавал никаких признаков скорого пробуждения, и Руби наклонилась ко мне.

– Идем, Отем. Нужно что-то съесть или хотя бы выпить кофе.

– Мне не следует его оставлять, – ответила я.

«Коннор попросил меня остаться с Уэстоном. Да я и сама не могу сейчас уйти».

– Иди, милая, – посоветовал мне Пол. – А потом мы с Мирандой сходим перекусить. Уэс не останется один.

Мне ужасно не хотелось уходить от Уэстона, но, с тех пор как пришло письмо из армии, меня словно нес бурный поток: он забросил меня в Балтимор, в эту больницу, погрузил в море переживаний и сумятицы. Во всём этом шторме Руби была словно остров, и я осознала, что напрасно не рассказала ей о том, что произошло между Уэстоном и мной.

– Только кофе, – решилась я.

– Так мило с твоей стороны, что ты осталась с нами, золотце, – проговорила Миранда. – Я думала, ты уедешь вместе с Коннором.

– Я… Уэстон мой друг, – выкрутилась я.

Миранда снова опустилась на стул.

– Приятно знать, что кто-то еще понимает значение этого слова.

Когда мы спустились в кафетерий, Руби отхлебнула кофе и сказала:

– Поговори со мной, подруга.

– О чем?

– Почему ты до сих пор здесь, а не в Бостоне рядом с Коннором?

Я судорожно втянула в себя воздух и выпалила:

– Он порвал со мной.

У Руби округлились глаза.

– Ты не шутишь? Вчера вечером? Он поэтому уехал?

– Отчасти. Главным образом он уехал потому, что полностью согласен с Мирандой: он считает, что виноват во всём случившемся с Уэстоном.

Руби пожевала нижнюю губу.

– Проклятие. Да еще все эти разговоры про то, что у Уэса поврежден позвоночник.

– Думаю, дело и впрямь серьезное, Руби, – пробормотала я, борясь с подступившими слезами. – Коннор так думает, а ему виднее. Он был там, когда Уэстона подстрелили, и потом был с ним в немецкой больнице.

– Бедный Уэс. Боже, а говорили даже об участии в Олимпийский играх, да? Вот черт…

Я кивнула, потом выпрямилась.

– Но мы не знаем наверняка.

Доктора еще должны провести исследования. К тому же они профессионалы. Я постоянно твержу себе, что нужно дождаться, пока они поставят окончательный диагноз, а потом вспоминаю, что Коннор уехал.