Зазеркалье - стр. 9
Потом он включил музыку. Бьющую басом дешёвку про кокаиновые дорожки и шлюх. Я не выдержал.
– Слушай, родной. Приглуши шарманку, будь другом.
– Да ладно, че? Нормальная песня, – возразил таксист. – Качает.
Я глубоко вдохнул.
– Андрей… – погладила меня по руке Лида.
– Попробуем ещё раз, – сказал я и посмотрел в водительское зеркало. – Выключи, пожалуйста, музыку.
Таксист поймал мой взгляд. И тут же опустил глаза. Он словно уменьшился в размерах – вжался в сидение, осунулся и, потянувшись к панели, щёлкнул кнопкой. Музыка затихла.
– Спасибо, – произнёс я, с трудом не добавив крутившееся на языке оскорбление.
Лида улыбнулась и погладила меня по голове.
– Всё хорошо, кот. Не злись.
Я опустил ресницы в знак согласия. Сжал Лидину ладонь и уставился в окно. Очень хотел ни о чём не думать, но мысли летели сами – одна за другой. Все мрачные, словно осеннее небо.
Лес за окном сменился полями. Трава на них пожухла, упала и оголила черноту земли. «Мир умирает, – подумал я. – Всё умирает». Подумал и вспомнил, что скоро придёт зима. Придёт обязательно, как приходит всё неизбежное. Когда мы с Лидой вернёмся в Красноярск, холодный ветер уже сорвёт с деревьев листву. Он обсыплет ею тротуары, забьёт ливневую канализацию, и с первым серьёзным дождем город, как обычно, утонет.
А потом выпадет первый снег. Как всегда неожиданно. Из домов повылезают люди – восторженные, удивлённые, словно и не в Сибири живут. Казалось бы, что диковинного в этой белой искрящейся порошке? Это ведь происходит год за годом. Как можно быть не готовым к тому, что неизбежно наступит?
Как оказалось, можно. Ещё как можно.
«Ты вернёшься в Красноярск один», – мелькнула мысль, и в груди невыносимо засвербело. Захотелось курить. Я попытался успокоиться. Попытался поймать то бездумное тягучее состояние, которое порой наступает, когда очень долго всматриваешься в вид за автомобильным окном.
За грязными стеклами проплывали разрушенные посёлки. Поросшие бурьяном улицы, покосившиеся заборы, дырявые крыши. «Неужели в этих домах до сих пор кто-то живёт?» – подумал я. Безобразные кривые постройки торчали из земли скелетами, словно все эти деревни давным-давно похоронили, но земля их не приняла, и выдавила сгнившие избы наружу.
Посёлок, в который мы ехали с Лидой, был совершенно не похож на эти мёртвые земли. Там, в Роще, всё ещё жила русская сказка, которую не коснулись годы. Будто дух места, спрятавшись за тайгой, пережил все войны, голод, развал страны, а главное – стремительно надвигающееся будущее и перемены, не щадящие никого.