Зазеркалье - стр. 25

– Паршиво.

– Почему паршиво?

– Думаю, ты слышишь знамения.

– Не понял…

– Стук в дверь. Знак о моей скорой смерти.

Лида допила чай и отодвинула стакан в сторону.

– Паршиво то, – сказала она, вздохнув, – что ты сходишь с ума вслед за мной.

Нахмурив брови, я вопросительно взглянул на жену. Она пояснила:

– Говоря проще, ты становишься колдуном.

С моих губ сорвался смешок. Опять она шутит, подумал я. Потом присмотрелся к выражению лица жены и понял – нет. Не шутит.

– Ты серьёзно сейчас?

– К сожалению, да.

– Почему к сожалению?

– Потому что у меня не осталось времени, чтобы всё тебе объяснить. Придётся тебе разбираться самому. А это бывает страшно.

Я поморщился и встал с дивана. Размял затекшие мышцы.

– Прости, Лид. Это какой-то бред.

Жена усмехнулась, словно ждала подобных слов.

– От слова брести.

– Что?

– Ничего, забудь.

– Чёрт, Лид… Я тебя не понимаю.

Остановившись у кухонной тумбы, я достал оттуда чистую кружку. Порывшись в шкафчике, нашёл пакетик растворимого кофе – открыл его, надорвав зубами. Высыпал содержимое, залив кипятком. Затем осторожно, чтобы не расплескать, подошёл к столу.

– Ладно, – сказал, усаживаясь напротив жены. – Давай-ка поподробнее. Что за знамения?

Лида сощурилась и усмехнулась. Я узнал это выражение лица. Тот самый взгляд, к которому мне так и не удалось привыкнуть за двенадцать лет. Казалось, будто жена смотрит насквозь, куда-то мне за спину и видит все мысли. Лукавый, острый, глубокий взор из-под приподнятых чёрных бровей, едва заметная складка над переносицей и тёмные пряди – вьющиеся и падающие на плечи.

– Здесь верю – там не верю, – сказала Лида. – Выбери прежде, чем слушать.

Я нахмурился. Её манера говорить вечно сбивала с толку.

– Можешь выразиться чуть яснее?

– Ты мечешься, Андрей. Мы живём вместе двенадцать лет, а ты до сих пор мечешься. Сегодня – веришь, завтра – нет. Я объясню тебе, но, если станешь упрямиться, мы впустую потратим время.

Я присмотрелся к глазам Лиды. На секунду мне показалось, что не узнаю их. Передо мной будто сидела чужая, незнакомая женщина – похожая на жену, только гораздо старше. Зрачки её были расширены, в уголках глаз собрались морщины. Губы стали тонкими, а щеки впавшими, как у старухи. «Ведьма…» – невольно пронеслось в голове.

Я отвёл взгляд и сделал вид, что задумался.

– Хорошо, рассказывай. Не буду упрямиться.

Конечно, это было лукавство. Лида права – остатки холодного, здравого атеизма никогда не умирали во мне. Двенадцать лет я прожил в одном доме с ведьмой и видел, как она лечит больных одним лишь словом, как безошибочно предсказывает чужую смерть, не раз испытал на себе колдовской дар, и сам чувствовал сырой запах реки, но всё равно, даже спустя столько лет – я до сих пор пытался найти объяснение всем этим безумным вещам. Что-то внутри противилось миру, в котором смерть имеет человеческий облик. Миру, в котором зеркала – не просто покрытые серебром стекляшки, а врата в другую реальность. В Навь. В Зазеркалье.