Зайтан-Бродяга - стр. 40
– Так-то болезнь, травники зельем отпоили. Да и разбойников мы знали где отыскать. – Воха сжал мясистые кулаки. – Сейчас всё по-иному. Ничего не известно, одни догадки.
– Уходи, пережди в другом месте.
– Как уходи? – Воха уставился на меня точно увидел привидение. – Куда?
– Да куда угодно.
– Не могу. – Воха зачерпнул ковшиком воды, хлебанул. Смачно крякнул, вытер губы рукавом рубахи. – На кого я баньку брошу? Моя она. Да и идти особо-то не куда. Разве что к Минькиной тётке в Приболотье. – Воха поскрёб шею, призадумался и выдохнул. – Не пойдёт Минька. Хозяйство оставить не на кого.
– Вот и оставайтесь, может что-то и высидите? Банька у тебя хорошая, славная банька. Будешь и дальше, своих и пришлых парить, патроны горстями загребать. Разбогатеешь.
– Ой, не знаю, не знаю. Как бы бедой нам это богатство не вылилось? – Глядя на повидавшее виды ведро, с тревогой в голосе поведал банщик. – Сердцем чую, добром это не закончится. Но как своей бабе разъяснить? Она от этих патронов да консервов, совсем умом тронулась. Шутка ли, за последние дни столько заработали. На год, а то и на все два безбедной жизни хватит.
– Ответь мне Воха? Как считаешь, покойникам нужны консервы и патроны?
– Ты чего? Тьфу на тебя. – Воха вскочил. – Правду говорят, Тихий у вас мозги сушит. Да кто на такое отважится? Мы чай не в болотах, не в лесу. Порядки у нас другие.
– Растапливай баньку.
– Чего? – Воха захлопал глазами.
– Велели помыть?
– Ага. Велели. – Воха закивал.
– Начинай. Да скажи Миньке, пусть Гуньку кличет, на стол накрывает. Сколько тебе за мою помывку да кормёжку патронов отвалили?
– Ничего не дали. – Воха пожевал губу. – Пообещали – сотню не меньше.
– Подорожала банька. – Я повернулся, хлопнул рукой по чёрным брёвнам сруба. – Долг не позабыл списать? Что же ты Воха честных людей в должники зачисляешь?
– Так я не знал. – Банщик виновато опустил голову и проворчал. – Нет долга. Списал всё подчистую.
– Ступай, готовь баньку. Рассола принеси, башка раскалывается.
Мыться совсем не хочется, вернулось похмелье. В голове гудит, спину ломает, кости выкручивает. Во рту неприятный привкус вчерашнего, нет, сегодняшнего веселья. Прилёг я на лавку у баньки и задремал. Наверное, так бы и проспал до самого вечера. Не дали, пришёл Гунька. Я успел пожалеть, что велел позвать приятеля. Шумный он.
Уговорил меня Гунька попарится. Сказал – это поможет, и оказался прав. Спирающий дух пар, веники и умение Вохи хлестать без устали прогнали похмелье. Ломал меня банщик своими ручищами, охаживал вениками. Думал помру. Не дали, окатили холодной водой и выволокли из баньки, усадили на лавку, напоили рассолом. Полегчало, голова прояснилась. Набравшись наглости и помня щедрость пришлых, попросил Миньку сбегать в лавку Гундосого. Принесла хозяйка чистое бельё мне и приятелю.