Зайтан-Бродяга - стр. 29

Голова раскалывается, кости ломает, нутро выворачивает. Похмелье, будь оно неладно. Состояние я вам скажу скверное, гадкое. Воду ковшами пью, похмеляться не умею, от того и страдаю. О кислой подумаю, или запах унюхаю к ведру бегу.

А вот Гуньке хоть бы хны, подшучивает над моими страданиями. Залил в себя пол кувшина кислой, сидит на лавке в чём мать родила, девок тискает. А те хохочут, да так громко и заливисто, словно и не было ночной попойки. Голышом расхаживают, босыми ногами по деревянным полам шлёпают. Похоже, из всей нашей компании я один болею. Остальным хорошо, весело.

– Ну, что? – Заговорил ко мне Гунька, нацепил самую радушную из своих улыбок, зубы скалит. – Продолжим хороводить? Девчонки горят желанием ещё разок в баньке попариться. – Хлопнул Гунька Тому по смуглому заду, а та, наигранно ойкнула, тряхнула большой грудью и завалилась на кровать.

– Не горю, сгораю. – Пропела Любаня призывно стреляет в меня бездонно голубыми глазками. Сидит у стола, только-только оторвалась от кувшина с кислой. – Бродяга, ты ещё вчера обещал отхлестать веничком. А может, позабыл? Так я напоминаю. Пошли, готовая я. – Взгляд красотки медленно сполз вниз, туда, где серая простыня прикрывает моё мужское достоинство.

– Иди сюда. – Ухватил я Гуньку за руку и потащил за цветастую занавеску что отгородила отхожее место.

– Ты чего? – Дружок скривился. – Отпусти, больно же.

– Какая банька? Последнее выгреб, ещё и должен остался.

– Да ладно тебе. – Гунька высвободил руку и побрёл к столу. Мне ничего не оставалось как отправиться следом за ним. – Не думай о плохом. – Выдохнул Гунька и приложился к кувшину. Громко хекнул, вытер ладонью рот и продолжая улыбаться, поведал. – Пей, гуляй. Я угощаю.

– И чем же ты угощаешь? – Прошипел, в голове гудит, желудок урчит. Плохо мне, но и молчать нет резона. – Вчера был пустой, а сегодня в наваре? Объясни.

– Ты чего Бродяга? – Гунька таращится на меня, хлопает глазами. – Ты же сам посылал за Михалычем.

– Я? – Пришла и моя очередь удивляться. – Когда велел? Зачем?

– Как зачем? Обсудить детали. Завтра уходим.

– Не может быть. – Жалобно заскрипела кровать, я на неё уселся, грохнулся со всего маха. Похмелье выветрилось в одно мгновение. – Завтра?

– Ну, да. Михалыч сказал – веселитесь, отдыхайте, за всё уплачено.

– Уплачено? А как же долг? – Не знаю, почему меня именно это волнует больше, чем скорый поход на болото? Наверное, не до конца протрезвел.

– Это ты у него спроси. – Дружок хмыкнул. – Может, спутал чего? Михалыч, под самое утро заявился. Минька у стола шустрила. – Гунька призадумался, поскрёб небритую щеку. – Колбасу принесла.