Завтра, завтра, завтра - стр. 50

 – подумала Сэди. – Одни люди выдувают из стекла плесневелые фрукты, а другие помещают эти фрукты в музей. Как же чудны и прекрасны человеческие существа. Как же они хрупки». Кроме Сэди и элегантной старушки, которая своим видом напомнила Сэди о скончавшейся два года назад бабушке, в галерее никого не было. Сэди тронулась к выходу, и старушка в кашемировом кардигане, благоухающая цветочным ароматом с отчетливым запахом туберозы, засеменила следом. На улице она подошла к Сэди и спросила: «Выставка очаровательна, но где же изделия из стекла?» Модели Блашка смотрелись настолько правдоподобно, что доверчивая старушка приняла их за живые цветы.

«Надо бы рассказать об этом Сэму», – промелькнуло в голове Сэди, но она тут же прогнала эту мысль. Они с Сэмом опять не общались.

Игру «Итиго, дитя моря» предваряет заставка. Итиго, или «они» (Сэди и Сэм отказались от гендерной идентификации), – это дитя, выучившее пару слов и не умеющее читать. Дитя сидит на морском берегу перед скромной хибаркой родителей, за которой смутно виднеется рыбацкая деревушка. У Итиго блестящие черные волосы и обычная для азиатских ребятишек – как мальчиков, так и девочек, – стрижка «под горшок». На Итиго любимая футболка с номером 15 на спине, долгополая, будто платье, и деревянные сандалии. Малютка лепит из песка куличики, когда на берег обрушивается цунами.

Итиго уносит в море, и игра начинается. Несмышленышу, зажавшему в ладошках совочек и ведерко и знающему только несколько слов, предстоит как-то вернуться домой.

Люди плохо представляют себе муки творчества. Им кажется, вдохновению достаточно один раз посетить творца и того мгновенно осеняет великая идея. При создании «Итиго» вдохновение без устали обивало пороги квартиры Сэма и Сэди, однако гениальная мысль зародилась у них, наверное, лишь с тысячного раза.

Основная сложность заключалась в следующем. Сэм и Сэди прекрасно знали, какие игры им нравятся, и с ходу отличали хорошую игру от плохой. Хотя лично Сэди от этого знания не было ни тепло ни холодно. Сотрудничество с Довом и глубокое изучение игр в целом сделали из нее перфекциониста, и все, что касалось игр, она подвергала безжалостной критике. Ей мерещились только изъяны. Она могла с легкостью доказать, почему та или иная игра плоха, но не могла объяснить, как сделать ее лучше или как самой написать идеальную игру. Начало – самый кошмарный период в жизни любого неоперившегося творца, потому что его желания не совпадают с его возможностями. Единственный способ преодолеть уныние – отбросить сомнения, закатать рукава и приступить к работе. Вероятно, если бы Сэм (или кто-нибудь другой) не провел Сэди через эти круги ада, она никогда не стала бы тем игровым дизайнером, которым стала. Вероятно, она вообще никогда не стала бы игровым дизайнером.