Завтра, завтра, завтра - стр. 37

Играя, Сэм делал заметки. Игра казалась ему совершенной, хотя пару сцен он бы на месте Сэди переписал. С другой стороны, некоторые игровые решения, придуманные Сэди, внушали настоящее уважение, и ему хотелось донести до нее, что он, в давности самый ее лучший друг, по достоинству оценил их и отдал должное ее работе. Он создал файл с таблицей, содержащей графы: «звук», «время отклика», «игровой механизм», «текст», «графика», «смена темпа», «визуальный интерфейс», «системы управления игровой средой», «общие замечания», – однако раздумывал, стоит ли отправлять его Сэди.

Впрочем, больше всего на свете Сэму хотелось обсудить с Сэди игру во всей ее совокупности и сложности. Его самое обширное замечание касалось многоуровневости игры, ее многогранности. «Тебе решать» являлась идеальной студенческой пробой. Но стоило ли останавливаться на достигнутом? Может, имело смысл предложить игроку, выбравшему путь добродетели, выход на совершенно иной игровой уровень? В конечном счете, как только игрок обменивал набранные очки на информацию, завеса таинственности рассеивалась и игра теряла новизну. Но что, если хорошим игрокам, не попирающим нравственные нормы, дать шанс переналадить фабричные станки, чтобы выпускать абсолютно другую продукцию? Имитация деятельности, предложенная Сэди, Сэма не устраивала – ее было явно недостаточно. А недостаточно ее было потому, что она не побуждала к активным действиям. И по окончании игры человек впадал в нигилизм. Сэм понимал, что пыталась донести до игроков Сэди, но он также понимал, что Сэди была способна на большее. Однако, чтобы создать не просто восхитительную игру, а игру, влюбляющую в себя миллионы, думал Сэм, ей придется изрядно потрудиться.

Придя к этой мысли, Сэм возликовал. Он испытал вдохновение, которое не ощущал, просиживая над «Альтернативными подходами к парадоксу Банаха-Тарского…». В его ушах снова зазвучали слова Андерса Ларссона: «Однако делать что-то хорошо и делать что-то с любовью – разные вещи». Сэм улыбнулся. Игра «Тебе решать» открыла ему глаза: он понял, что будет делать с любовью и вместе с тем хорошо – создавать игры с Сэди Грин. Как только она напишет ему, он убедит ее, что другого пути у них попросту нет.

Но прошла еще неделя, а от Сэди не было ни слуху ни духу. Сэм закрыл сессию в Гарварде и, сдав все экзамены, готовился к новому семестру. В обычных обстоятельствах Сэм сообразил бы, что ему дали от ворот поворот, и он тотчас выбросил бы из головы встречу с Сэди в метро. Однако «Тебе решать» крепко поймала его на крючок. Он чувствовал, Сэди просила его сыграть не прихоти ради, и во что бы то ни стало хотел поговорить с ней, пусть и в последний раз. В текстовом файле с описанием игры она указала электронную почту и адрес проживания, но не указала телефонный номер. Как выяснилось, Сэди обосновалась на улице Колумбия-стрит, как раз между станциями «Центральная площадь» и «Площадь Кендалла», так что Сэму, чтобы добраться до ее дома, пришлось бы топать на своих двоих около пятисот метров. А брести по обледенелым ухабистым улочкам Кембриджа в разгар зимы было для его кустарно залеченной левой ноги смерти подобно. Он размышлял, не взять ли ему такси, но такси стоило запредельно дорого. Впрочем, несмотря на мороз, день стоял погожий, и Сэм, свободный как ветер, рискнул прогуляться. Медики настоятельно рекомендовали ему не пренебрегать тростью, но он редко ею пользовался, считая, что она придает ему напыщенный и претенциозный вид. На сей раз, однако, он сделал исключение: его ожидало крайне важное дело.