Завтра были девяностые - стр. 23
– Виолочка, давай ещё выпьем, – предложил Обобуров, натужно улыбаясь тёмному пятнышку одной из покачивающихся в такт движениям выпуклостей её.
Весь мир реальности спрессовался вокруг прелестей Виолочки, и слова женщины никак не могли пробиться сквозь барабанную дробь рефлектирующей души Обобурова. Савалеева, пытаясь добиться понимания, и повышала громкость голоса, и меняла тональность его, и ускоряла поток произносимых слов – всё тщетно, пробить шестислойную кору наполненного острыми, болезненными искрами мозга мужчины ей не удавалось. И в доказательство известного постулата о том, что «устремлённому достаточна самая тонкая поверхность», с упорством бродячих муравьев, ломился Обобуров к фатально мерцающей цели. И уже зелёные огоньки раздражения вспыхивали в кругленьких рыжих глазках его.
Однако и устремлённый может спотыкаться на промежуточных этапах.
Арсов стоял, полуотвернувшись к окну двери, на предпоследней ступеньке. Это очень удобная позиция. Вся полость автобуса – в сфере обзора. И выйти в любую минуту можно без особых затруднений. Боковым зрением Арсов надёжно держал объект наблюдения и был убеждён в том, что выйдет сразу же вслед за ним и будет сопровождать блондина неопределённо долго, не приближаясь к нему, держась вне сферы его зрения, то есть, преимущественно, позади.
И Арсов, и блондин – члены вновь образованной, недолговременной, постоянно обновляющейся общественно-транспортной общности людей. Пассажиры объединены движением в одном направлении. Они это понимают. Этот простейший вид движения осознаваем ими наиболее полно.
А о главном движении размышлять они не любят, да и неповоротливый их ум слишком быстро перенапрягается. И боясь быть оторванными от земли, забывая о предполагаемом ими существовании абсолютных ценностей – и вынося тем самым их за пределы господствующей в мире строжайшей необходимости, – они, придавленные тяжёлой социальной наследственностью, с полубессознательным ощущением собственной пустоты и ничтожности бытия, цепляются за лоскуты разлагающейся ткани ранее пережитых восприятий. И под приятную музыку иллюзорного покоя уносятся на свалки вселенского мусора.
Автобус мог повернуть только налево. Или пройти прямо. Справа возводился кооперативный дом, огороженный отвалом строительных отходов. У отвала, стуча тросточкой, топталась очень пожилая женщина со вскинутой головой. Строители были заняты ожиданием арматуры или раствора, а людей на остановках от старушки отделяли непрерывный поток автомобилей и личные заботы каждого.
Автобус, повернув налево, остановился. Уровень бодрствования мозга у пассажиров резко возрос – одним необходимо было выйти, другим посторониться, а кому-то – занять более удобное положение. И хотя каждый человек в своё время включается в космические взаимосвязи, биоритмы нередко совпадают. Круг же отстранения порожденных ими эмоций очень ограничен. В том числе и тех чувств, что появились в последние несколько миллионов лет и которые сознанием животных освоены недостаточно.