Завтра будет лучше - стр. 13
Воспоминания переметнулись к родовым мукам, заставив Фло приостановить стремительные шаги. Боль, возникшая в сознании, переросла в глухую пульсацию, ощущаемую по-настоящему. «Сегодня будет дождь», – подумала Фло. Швы всегда болят перед дождем.
Теперь она вернулась в беременность. Кажется, вчера или позавчера ей попалось на глаза то старое платье, которое она не носила уже четыре года… нет, пять лет. Когда начались схватки, она его сняла и повесила в шкафу на гвоздь. И только вчера… нет, позавчера убрала с гвоздя. За все эти годы платье ни разу не гладили, и тяжелая материя по-прежнему провисала на месте живота, который в свое время растягивал юбку так, что она чуть не лопалась по швам. Казалось, ребенок до сих пор не родился, и эта ткань продолжает его оберегать.
Фло зашагала быстрее, чтобы оторваться от своих мыслей. Но мысли тоже ускорились и не отставали. «Только вчера, – подумала она, – у меня было все. Сегодня нет ничего. Прошлое еще можно потерпеть, а вот настоящее – зло». В прошлом у нее была заботливая мать, любовь к парню, за которого она вышла замуж, маленькая дочка. Теперь мать умерла, муж превратился в угрюмого чужого человека, дочь исчезла.
«Она погибла, – решила Фло. – Утонула в Ньютаун-Крике, или ее засыпало углем, который наваливают большими кучами во дворах. Тело не найдут до самой зимы, когда люди начнут отапливаться».
Фло горько заплакала.
Через несколько минут она свернула на свою улицу и увидела Марджи: девочка сидела на бордюре возле их дома, уплетая неаполитанское мороженое в вафлях, которое купила ей незнакомая надушенная женщина.
У Фло едва не подкосились ноги: казалось, кости растаяли от нахлынувшего чувства облегчения. Но в следующую секунду оно сменилось убийственной яростью: она тут чуть все сердце не выплакала, горюя по умершему ребенку, а предмет ее горя между тем сидит себе преспокойно возле дома и наслаждается мороженым! Марджи встала и, улыбаясь, протянула матери свое лакомство в качестве соблазнительного приветствия.
– Я тебе покажу, как пугать меня до смерти! – закричала Фло.
Подскочив к дочери, она выбила мороженое у нее из руки и влепила ей пощечину: сначала одну, потом вторую для равновесия, потом еще и еще. Марджи раскачивалась из стороны в сторону, как последняя кегля в кегельбане, которая все никак не упадет.
Девочка была мала, и предметы, находившиеся на земле, казались ей больше, чем они кажутся взрослому человеку. Когда мама наступила на мороженое, упавшее в канавку, белые, коричневые и розовые капли, брызнув на новые сандалики, расплылись в детских глазах огромными пятнами.