Завораш. Разделение ангелов - стр. 59
Ещё несколько часов назад, спускаясь в зал оракула, он думал об утомительности своих ежедневных обязанностей. Как мало все это значило теперь, когда впереди маячила тень катастрофы!
Наконец он добрался до нужной ему двери. Как ни странно, она была не заперта. Из щели между самой дверью и косяком наружу пробивался красноватый свет. Изнутри не доносилось ни звука.
Уже одно это должно было насторожить его. Ведь такое множество механизмов… клавиш, раструбов, проводов… Одних техников в канцелярии было около двадцати человек, работавших в три смены. Значит, сейчас внутри должно было находиться как минимум шестеро.
Нехорошее предчувствие сжало внутренности клирика. На самом деле, открывая дверь, он уже знал, что увидит внутри. Поэтому, когда дверь распахнулась полностью, и его взору предстала комната, он смог сдержаться и не закричать. Нечеловеческим усилием, но все же сдержался.
А затем… шагнул внутрь. На самом деле он не хотел этого делать. Однако сделал, повинуясь некоему противоестественному желанию видеть все собственными глазами.
Комната осталась такой же, какой он запомнил её с прошлого визита. Разве прибавилось проводов, а раструбы и клавиши стали меньше и теперь располагались теснее друг к другу. Однако в остальном… Всё остальное изменилось. Стены стали красными от крови. Внутренности свисали с потолка бледными гирляндами.
Ноктавидант отчаянно боролся с желанием распрощаться с содержимым собственного желудка. Зажмурился, досчитал до пяти, чувствуя, как тяжелеет меч в руке, открыл глаза. Зажав нос рукой, Ноктавидант сделал шаг вглубь комнаты, но так и не смог заставить себя сделать другой.
Клирик насчитал пятерых погибших. Хотя их могло быть намного больше, поскольку части тела лежали повсюду. Рука, нога, голова… Трудно было определить, что кому принадлежит.
В одном углу лежал топор, в другом – короткий меч, как тот, что держал сам Ноктавидант. Почти у самых его ног лежала оторванная рука, которая до сих пор сжимала в кулаке нож. Было похоже, что эти пятеро просто перебили друг друга. Была ли расправа мгновенной, кровавой и жестокой? Или продолжалась какое-то время, обернувшись потехой для наиболее сильных? Последний оставшийся в живых вдоволь наигрался с телами, кромсая плоть и дробя кости.
От запаха кружилась голова. Ноктавидант чувствовал, как одна за другой накатывают волны паники. Сердце стучало, грозя вырваться из груди, содержимое желудка превратилось в лёд. Стараясь сдержать подступающий обморок, он закрыл глаза и прислонился к стене. Стоял так несколько минут, медленно считая про себя.