Завоевать сердце гения - стр. 19

— Но это ложь.

Элеонора посмотрела на меня, приподняв одну бровь.

— Только потому что Маккамон сказал тебе, что не спит с женщинами? С чего ты решила, что он был честен с тобой? Особенно, если ты сама призналась, что журналистка.

Элеонора наклонилась ближе.

— Денни, позволь объяснить тебе кое-что. «Fever» печатает эксклюзивные материалы. Твоя статья таковой не является. Ты кончила на кухне художника-миллионера. Это хорошая новость, чтобы обсудить ее с подружками, но это не новость для моего журнала. Вот это интервью — куда лучше твоей статьи. Я приложила все силы, чтобы найти одну из его муз и узнать правду, которую так и не узнала ты.

— Я принесла контракт и там…

— Пункты контракта не противоречат словам Клио! Когда девушка перестает возбуждать мастера, он прибегает к другим способам возбуждаться и кончать. Разве контракт говорит о другом?

— Но он не кончает… Ему нужны женские оргазмы, не свои.

Элеонора закатила глаза.

— О, Денни! И ты поверила? Брось! Чтобы мужчина только смотрел и не трогал? Никто из читателей не поверит в то, что он платит бешеные деньги проституткам и не спит с ними. Даже я в это не верю. А значит, в моем журнале выйдет интервью Клио.

— А моя статья?

— А твоя не выйдет. Я все равно заплачу тебе, как мы и договаривались. Ты все-таки решилась на эту поездку, хотя и не сделала невозможного. Я разочарована, Денни. Твои последние статьи скучные, серые, они подходят для журналов по садоводству, но не для лучшего издания на восточном побережье. Подумай об этом.

5. Глава 5. Десять пунктов

В тот день вернувшись домой, я вытащила из морозилки ведерко шоколадного мороженного.

Поглощая ледяную сладость, я с любовью оглядывала свою квартирку. Размерами она походила на кабинет Маккамона, такой крохотной она была. Посреди гостиной стоял оббитый бирюзовым бархатом диван, моя гордость и цветовая отдушина. Стены в квартире были цвета мокрого асфальта, что позволяло экспериментировать с цветами мебели и аксессуаров сколько душе угодно.

Я часто меняла цветные коврики на полу, подушки на диване и даже кресло-мешок в углу. Окна в моей квартире были единственными, но зато во всю стену, как и в кабинете Маккамона, правда, вид из них был хуже. Я жила на втором этаже и видела только крышу китайского ресторана напротив. Тогда как Маккамон со своего сорок второго этажа видел даже Центральный парк. Тем не менее, окна со своей задачей справлялись — удачное юго-западное направление позволяло наслаждаться солнечным светом от полудня до последнего луча заката.

Художник не выходил из моей головы. Странное интервью с Клио только подстегивало к нему интерес. Журналистское чутье требовало дойти до сути и узнать, что действительно входило в обязанности музы для гения.