Заводная и другие (сборник) - стр. 73
«Ах, Канья. Каждому в жизни приходится делать выбор. Я свой сделал, но у тебя собственная камма».
Потом продолжает вслух:
– Поешь. Вон какая худющая.
Канья отодвигает тарелку.
– Что-то я не голодная в последние дни.
– Людям еды не хватает, а она «не голодная».
Девушка делает недовольное лицо и подцепляет ложкой ломтик рыбы.
Джайди откладывает вилку и мотает головой:
– И все-таки: в чем дело? Ты угрюмей, чем всегда. Такой вид, будто родного брата похоронила. Что случилось-то?
– Да ничего. Правда ничего. Просто есть не хочется.
– Докладывайте, лейтенант. Говорите все как есть. Это приказ. Вы хороший офицер, и я не могу смотреть, как вы маетесь. Мне не нравятся кислые лица моих людей, будь они хоть трижды родом из Исаана.
Пока девушка, скривив губы, подбирает нужные слова, Джайди задумывается, вел ли себя по отношению к ней когда-нибудь тактично. Вряд ли. Всегда напирал, легко приходил в ярость. А вот Канья, эта мрачная Канья – она, наоборот, всегда джай йен. Никакого санука, но непременно джай йен.
Джайди терпеливо ждет, надеясь наконец-то услышать историю ее жизни – как есть, со всеми горькими подробностями, но вместо этого, к его изумлению, девушка, страшно смущаясь, почти шепотом произносит:
– Кое-кто из наших жалуется, что вы мало принимаете добровольных пожертвований.
– Что?! – Он подпрыгивает на месте и таращит на нее глаза. – Мы так вообще не делаем. Мы – другие, и гордимся этим.
Канья торопливо кивает.
– Вас за это и любят – газеты, печатные листки… Люди тоже любят.
– Но?..
На ее лице возникает прежнее печальное выражение.
– Но вас больше не продвигают по службе, а тем, кто вам предан, нет пользы от такой компании. Люди падают духом.
– Зато результат-то какой! – Джайди хлопает по зажатому между ног мешку денег, конфискованных на паруснике. – К тому же они знают: в случае чего – всегда поможем. Средств более чем достаточно.
Канья, потупив глаза, бормочет:
– Кое-кто говорит, что вы оставляете деньги себе.
– Себе?! – Джайди потрясен. – Ты тоже так считаешь?
Она жалобно пожимает плечами.
– Конечно, нет.
– Как я мог на тебя подумать, – виновато улыбается Джайди. – Ты всегда была молодцом и отлично работала. – Его переполняет сострадание к этой девушке, которая когда-то, умирая с голода, пришла в команду и с тех пор боготворила своего начальника, его славу и во всем ему подражала.
– Я, как могу, пытаюсь развеять слухи, но… – Она снова безнадежно пожимает плечами. – Новички говорят: служить у капитана Джайди – все равно что завести у себя в желудке паразита – работаешь, работаешь, а с лица спадаешь все больше. Они хорошие ребята, только им стыдно ходить в старой форме, когда их приятели в новом, с иголочки. Остальные ездят на пружинных мотороллерах, а наши – вдвоем на одном велосипеде.