Заводная и другие (сборник) - стр. 61
Такой могла бы быть и его дочь.
Стояла душная непроглядная ночь. Малайские джунгли наполнялись криками птиц и ритмичным стрекотанием насекомых. Впереди совсем близко плескали темные воды гавани. Вместе с последним, кто выжил из родни – четвертой дочерью, бесполезным, ненужным ребенком, – он сначала тихо сидел среди свай причала и покачивающихся лодок, а когда совсем стемнело, отвел ее к воде – туда, где волны били о берег, под черное небо, усыпанное золотыми точками звезд.
– Смотри, Ба. Золото, – прошептала она.
В другой жизни он ответил бы, что звезды – и в самом деле золотые крупинки, что все они принадлежат ей, потому что она китаянка, а если усердно трудиться, чтить предков и традиции, то непременно достигнешь процветания. И вот сейчас под Млечным Путем, под этим живым одеялом из густой золотой пыли, кажется, протяни руку, сожми кулак – и звезды потекут между пальцами.
Золото всюду, но его нельзя даже потрогать.
Между постукивавших друг о друга рыбацких лодок и пружинных суденышек он нашел весельную шлюпку, вывел на глубину и направил по течению в залив – черную крапинку среди переливов океанской глади.
Ночь, к несчастью, стояла ясная, зато безлунная. Он долго греб, пока вокруг не заплясала стайка морских карпов, выставив напоказ толстые белые животы – такими их сделали люди из его клана, чтобы накормить голодающую страну. Он вынул весла из воды, рыба окружила лодку; брюхо каждой сыто раздулось от крови и хрящей своих создателей.
Наконец шлюпка дошла до цели – стоявшего на якоре тримарана, где ночевала команда с корабля Хафиза. Он перелез на борт и неслышно зашагал вперед, разглядывая людей, которые мирно храпели, уверенные в том, что вера убережет их сон – живые и спокойные за себя, в отличие от него, человека, у которого не было абсолютно ничего.
Руки, плечи и спина по-стариковски ныли после долгой работы веслами, как у всякого человека, не привыкшего к физическому труду.
Он шагал очень тихо, всматривался в лица и думал, что уже слишком стар для бесцельной борьбы за выживание, однако все еще не способен ее бросить – хоть один человек из клана должен остаться, пусть даже это маленькая девочка, которая никогда ничего не сделает во имя предков. Небольшой фрагмент ДНК все-таки надо спасти.
Наконец он нашел того, кого искал, присел, осторожно коснулся человека, прикрыл ему рот ладонью и позвал:
– Старина!
– Эньцык[38]Тань? – Тот широко распахнул глаза и как был – лежа, полуодетый – протянул руку в приветственном жесте, но, сообразив, что обстоятельства изменились, отвел ее в сторону и обратился так, как раньше никогда не посмел бы: – Хок Сен? Вы еще живы?