Заветные сказки - стр. 30

Кто бы построил нам от Адама закономерность событий, в прогнозе переплёл бы их и предугадал то, что за этим именно окном идёт сейчас тихий майский дождик, и по светлосерому небу в окошке прострочила ворона? Кто предскажет нам завтрашний день? Да, впрочем, не всем это и надо. И не потому, что мы – человеки неразумные или разумные, а потому, что сделать этого никак нельзя. «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» – так доказательно, окончательно и бесповоротно говорил у А.П.Чехова один из персонажей в своём письме к учёному соседу. Пусть и не по этому поводу, но и сюда прилепляется.

Мы и сами часто прогнозируем и планируем свою жизнь, хотя бы на небольшой период. Да даже и на большой, на пятилетку, например. Но, как говорят, «не смеши Бога своими планами».

Кому это нужно, заниматься пророчеством событий, о которых вы прочитаете дальше в этой сказке-фантазии? Почти всё, что в ней написано, вполне могло случиться, да и может произойти в последующем времени, за исключением, пожалуй, некоторых в ней действий, по виду – больше сказочных. Конечно, скажете вы, всё, что в этой твоей придумке написано – такая мелочь и несуразность, спекуляция для сокрытия того важного, что имеется в виду. Да, согласен, мелочь, но на таких мелочах в нашей жизни собираются мелочи покрупнее, и доходит, в конце концов, до таких событий, о которых говорят:

– Что ж, знать судьба такая!

Я назвал этот сравнительно большой рассказ-фантазию притчей (как часто называют притчами рассказы Иисуса Своим ученикам). Притча, по моим измышлениям, это более-менее связный рассказ о каком-то событии, который следует понимать несколько в другом смысле и прикладывать к той или иной действительности тем или иным местом. У Иисуса эти притчи не такие большие, как моя. Но они более затейливые, и поэтому менее, я думаю, понятны, поскольку Иисусу приходилось практически все свои притчи в последующем разъяснять ученикам.

Притча о мальчике и муравье

Ежели последующее есть,

то должно быть и предыдущему.

М.В.Ломоносов.

«Краткое руководство к риторике».

Мальчик спал. Он лежал на большом покрывале на берегу озера, в тени от пёстрого зонта, тоже большого, на стойке, закреплённой в песке. Поза мальчика изображала какое-то движение, которое невозможно было передать в бодрствующем состоянии. Лежал он на левом боку, но не совсем на боку, а с небольшим лёгким поворотом на живот. Получилось, что голова его при этом смотрела вбок, вдоль покрывала. Левая рука уходила немного за спину, а правая, согнутая в локте под прямым углом, изображала давно забытое пионерское приветствие. Левая нога мальчика вытянута вдоль туловища, правая разместилась зеркально правой руке. И хотя эта поза изображала движение, было видно, что это движение полного покоя. Если бы существовали такие особые условные знаки, то позу мальчика вполне можно было бы назвать классическим условным знаком сна.