Заветное место - стр. 31

Иногда он даже слушал музыку. Но нечасто. И никогда – собственные песни. Хейден не выносил радио, потому что в любой момент мог неожиданно зазвучать один из его хитов, а это было бы слишком болезненно.

Когда он еще не заперся дома и бывал в магазинах и кафе, то часто неожиданно слышал собственный голос. Он звучал с такой силой, такой надеждой, что Хейден не мог этого вынести и уходил. Только вернувшись назад, в безопасность дома, за высокие стены, он переставал трястись. Это происходило так часто, что со временем стало проще не выходить вообще.

Большая гостиная – когда-то она была его любимой комнатой – тянулась на всю длину дома. У эркерного окна стояло три кремовых дивана, сгруппированных вокруг камина. Одна стена была полностью заставлена книжными шкафами – что-то вроде библиотеки, о которой он некогда так мечтал. Но в основном полки заполнила коммерческая литература. Там явно не хватало солидных, перетянутых кожей томов. Классики было мало – в основном то, что он читал, когда был ребенком. Возможно, когда-нибудь он купит по-настоящему хорошую коллекцию достойных книг, чтобы погрузиться в чтение с головой. Вульгарные истории о любви были выбором Лоры. Жуткие криминальные триллеры, некогда его страсть, превратились в пылесборники. Биографии были новым, постоянно растущим дополнением, но он уже начал от них уставать.

Другая стена была заполнена наградами. Золотые и платиновые диски. В том числе за всемирный хит «Моя вечная любовь», благодаря которому был куплен этот дом, – одна из тех песен, что пишутся раз в жизни и обеспечивают на всю жизнь. Он писал такие песни одну за другой.

Хейден ничего здесь не обустраивал. Он нанял дизайнера и уехал на гастроли, чтобы заработать еще денег. Обстановка была безликой и пресной, дому не хватало индивидуальности. И стоило это целое состояние. В деревянных полах было что-то особенное, но он не помнил, что именно. Но помнил, как обомлел от цены, хотя деньги в то время текли рекой.

Теперь он был рад, что дом такой минималистский, как белое полотно. Это была единственная комната, хранящая воспоминания. Хейден осознал, что не помнит, как она выглядит при естественном освещении, потому что очень давно не заходил сюда днем.

Открыв крышку рояля, он нажал несколько клавиш. Звук прозвучал в тишине дома неуместно и громко. Хейден опустился на табурет, хотя и ощущал себя непривычно. Потом замер и глубоко вздохнул.

Лунный свет падал на фотографию Лоры. Она улыбалась ему из темноты, и он не смог не улыбнуться в ответ. Он так редко этот делал в последнее время, что мышцы казались задеревеневшими, а губы словно прилипли к зубам. Хейден даже сам понял, что дело плохо.