Завещание поручика Куприна - стр. 13

Сомневаясь в своих способностях, я внимательно прочёл статью «Пораженцы и преображенцы» три раза, силясь ухватиться всё-таки за какую-то, может быть скрытую для меня, нить смысла. Ничего я не ухватил. Зато меня непременно охватывала головная боль. Как гвозди вбитые банальности вперемежку с изощрённо искусственными комбинациями. Блестящая, с тонким вкусом вычурная бессмыслица. Мягкотелые оговорки, типа: «на мой взгляд», «можно предположить» и т. п. – не в стиле Валерии Пустовой. Она твёрдо знает предмет и пишет уверенно, хлёстко, бескомпромиссно. И в этом есть что-то зомбирующее. После каждого прочтения я впадал в лёгкую прострацию. Мне смутно вспоминались комсомольские собрания – дама, с энтузиазмом призывающая голосовать комсомольскими билетами; изучаемые на уроках литературы основы соцреализма; чудились эсерки-террористки, бросающие бомбы. Однако отчётливей всего провелась параллель с Берием Ильичём Взрослым из романа В. Войновича «Москва 2042». Вот это вот: «Послушайте меня внимательно. Ваша точка зрения совершенно ошибочна. Искусство не отражает жизнь, а преображает».

Не скажу, что меня не смутило то обстоятельство, что в отличие от Берия Взрослого, который является всё-таки сатирическим персонажем и служит иллюстрацией полнейшего абсурда, Валерия Пустовая существует в реальной действительности (я это точно знаю). И пишет она, судя по всему, не в юмористических целях.

2006

Сила «Проклятых и убитых» в энергетике автора. Но роман сырой, недоработанный. Вторая часть написана плохо: нет последовательности, много лишнего, того, что без ущерба можно выбросить (случай с колесом от гаубицы). Целыми страницами идёт публицистика. Герои до начала кульминационной переправы через Днепр воюют в пехоте. Довольно долго воюют. Все в орденах. Все служат в одной части. И все живы. А тут всех убивает. Понятно, что сражение за столицу Советской Украины не простое выравнивание переднего края (при котором тоже людей уйму гробилось), но всё равно, – натяжка, игнорирование правды ради сюжета. Субъективизм – чёрное и белое. И слишком много негативных эмоций в адрес чёрного. Раз комиссар – значит, сволочь. Тыловая крыса – сволочь. Есть причины, и ещё какие! у окопного солдата ненавидеть. Но окопный солдат уже стал писателем.

Самое интересное, что у Курочкина в «На войне как на войне» всё то же, что и у Астафьева. Обстановочка, то есть, та ещё. Двенадцать сгоревших «тридцатьчетвёрок» – расстрелял один «фердинанд». Лобовая атака «тридцатьчетвёрок» на укрывшиеся в селе, замаскированные «тигры».