Завещание майора Пронина - стр. 28

Партию похоронили. А ведь замечательный был инструмент для управления государством, для влияния на зарубежных союзников. Кто же отказывается от курицы, которая приносит золотые яйца? Но Горбачеву и Ельцину хватило глупости, чтобы перечеркнуть и партию, и комсомол. А во многом – и КГБ, и в МВД, куда впустили мародеров и дешевых наймитов типа Вадима Баталина. Знаю, что некоторые хотели бы вместо партии предложить для подпорки государства церковь. Православную, конечно.

Пронин еле заметно поморщился, помешивая сахар в стакане.

…Невысоко я ценю эту публику с длинными бородами. Когда-то мы курировали практически всех архиереев. Было дело… За рубежом они выступали, за дело мира боролись. Среди них несговорчивых людей я что-то не помню. Да и искренне верующих тоже. Это политики, достаточно крупного помола, пленники и заложники своей карьерной стратегии. Плевать против ветра не станут. Но дай таким каплю неограниченной власти – и они наломают дров. Но это – архиереи, церковное политбюро. Есть трижды продажные карьеристы и среди тех, кто стремится попасть на эту вершину. И все-таки сегодня обойтись без церкви невозможно. Они почти погибали в тридцатые годы, когда обновленцы захватили почти все приходы. Стоило Сталину чуть-чуть поддержать обновленцев – и историческая православная церковь превратилась бы в небольшую секту. Но Сталин помог церкви возродиться. Без прежнего блеска, конечно. Она занимала скромное место в советской политике. Но – не исчезала! Во всем мире в ХХ веке стало меньше верующих. Это вполне естественный процесс. И у нас среди комсомольцев тридцатых, сороковых годов мало кто тянулся к дедовским обычаям. Потом иконы, церкви, чтение библии – всё это вошло в моду. Мы отслеживали ее, особенно – четвертое управление. Эта мода затронула не только старшее поколение, но повсеместным и мощным явлением не стала. В последние годы церковь расцветает при поддержке государства и нарождающегося бизнеса. Люди, потерявшие советские идеалы, ищут в ней опору. Приходят в храмы от разочарования в науке, в социализме, который привел нас к пустым прилавкам. Все, конечно, гораздо сложнее, но мало кто задумывается о глубоких корнях нашего кризиса.

В пронинском кабинете на Кузнецком мосту на подоконнике выросли высокие сугробы перестроечных газет и журналов. Пресса в то время устроила грандиозный «праздник непослушания» – и Пронин считал необходимым просматривать всё, что имело хотя бы косвенное отношение к политике и разведке, к идеологии и государственной безопасности. А это – сотни страниц ежедневно. Он видел, что за многими громкими статьями стояли американские, немецкие и британские интересы. Но прежде всего – конечно, американские. Янки пытались хозяйничать и в идеологии, и на предприятиях, не считаясь с нашими традиционными принципами секретности. А почти развалившийся КГБ часто только потворствовал всеобщему распаду. Тех, кто пытался с этим бороться – либо выбрасывали на пенсию, либо направляли в далекие страны с малопонятными заданиями. Так любимый ученик Пронина – Павел Нежданов – оказался в суматошной Эфиопии. С повышением, с неплохими премиями, но – вдалеке от принятия решений, от основных дел. Теперь они держали связь окольными путями, позвонить Павел не может: подслушивают его повсюду баталинцы. Была Контора – всем конторам контора. Любой спецслужбе в мире прикурить давала. Судьбы мира на площади Дзержинского решались. И на что они это променяли? На подержанный автомобиль и джинсовый костюм? Проторговались до полной нищеты. И, главное, чем торговали – влиянием нашим, которое десятилетиями нарабатывалось. Мы как будто снова в 1918 году оказались. Только тогда новое государство строилось, вера была, энтузиазм. А сейчас мы стали для всего мира страной дураков. Понимаю, что недолго так продлится. Всякая болезнь заканчивается или выздоровлением или смертью. В смерть России верить не могу. Еще распрямится страна. Но потерянное не собрать, разбитое не склеить, агентуру из пальца не высосать – при всем желании. Тут последовательная работа нужна, из поколения в поколение. Растранжирили. И не на кого положиться: кто постарел, кого удалили, а некоторые, увы, продались. Пронина это не удивляло, он давно уже вырос из юношеского идеализма и понимал, что лишь немногие сильные натуры способны отказываться от соблазнов, которые предлагает эпоха. Особенно это касается нашего брата, контрразведчика. Ведь каждый из нас уверен, что держит бога за бороду, что располагает информацией, которую можно дорого продать. Да и наш профессионализм не пять копеек стоит! А сегодня всё принято мерить только на деньги – и успех, и ценность человеческой жизни.