Зауряд-полк. Лютая зима - стр. 66
– Денщик ваш знает, где смородинной воды достать?
– Смородинной?.. Вы что, пить хотите? Простой воды стакан я вам могу дать, конечно, а смородинной…
– Что вы, как младенец все равно! – криво усмехнулся Миткалев. – Не знаете, что так в ресторанах водку зовут? Ее в таких бутылках от фруктовой воды и подают, а иначе – протокол!
– А-а, вон что!.. Нет, денщика у меня вообще никакого нет.
– Ка-ак так нет? – очень удивился Миткалев. – А что же вы – девку, что ли, держите?
– У хозяйки моей есть женщина-помощница… Только насчет вашей смородинной она едва ли знает, и лучше ее этим поручением не беспокоить, – сказал Ливенцев, думая, что после такого его ответа Миткалев скоро уйдет.
Но он только насупился, тяжко задышал и забарабанил пальцами по столу, грязными пальцами с необрезанными черными ногтями.
– Та-ак-с! – сказал он наконец, отбарабанив. – Ну, может, дадите рублишек двадцать до жалованья… а то, понимаете, у меня все вышли…
– Недавно послал матери, – твердо сказал Ливенцев, – и теперь сам – лишь бы дотянуть как-нибудь до получки.
Миткалев мрачно-весело подмигнул.
– Гм… Рассказывайте! Богатый человек, а для товарища каких-то там двадцать рублей жалеет. Не ожидал!
– Вот тебе раз! Богатый?.. Какой же я богатый? – удивился Ливенцев.
– Однако все говорят, что богатый… А иначе зачем бы вы адъютантство Татаринову-зауряду уступили?.. А он, зауряд, теперь куда больше вас получает!
– И пусть его получает, он человек семейный, – попробовал сослаться на понятное для него Ливенцев, но Миткалев пробасил:
– Я тоже семейный…
– Что ж, если вы считаете себя более достойным, чем Татаринов, предложите Полетике, – может, он вас возьмет в адъютанты.
– Я, может, еще и ротного командира опять дождусь, чего мне в адъютанты лезть?.. Поменяйтесь вы со мною, вот это так!
– В каком смысле именно?
– В таком… Вы идите в субалтерны к Эльшу, а я – на ваше место, на посты. А то выходит, если хотите знать, неловко даже с вашей стороны: вы все-таки считаетесь ниже меня на два чина и у меня же субалтерном сначала были, а права у вас теперь, как у ротного командира, а мне вместе с заурядами приходится по дружине дежурить.
– Ну, хорошо… Что же вам мешает сказать все это Полетике?
– Как же что? Надо, чтобы вы раньше сказали Эльшу.
– Ни малейшего желания я не имею идти к Эльшу. И зачем мне подобную чепуху говорить? – улыбнулся Ливенцев.
– То-то и есть! А это – совсем не по-товарищески, должен я вам сказать.
И Миткалев поглядел на него уже не мрачно, а зло.
– А что же именно не по-товарищески? – ожидая, что он встанет, наконец, и уйдет все-таки, спросил Ливенцев.