Затеряный Мир. Перевод Алексея Козлова - стр. 6

Вы только попытайтесь вообразить, как мне, пятой кошачьей ноге в «Дейли Газетт», дался тот вечер в редакции, где в моей голове зрело и приобретало всё более кристальные очертания титаническое решение наконец определиться с подвигом, которым я попытаюсь завоевать железное сердце Глэдис и попутно сней – весь мир. На второй план отошли размышления, что могло заставить общепризнанно доброе сердце женщины послать здорового, здавомысленного мужчину в неведомые дебри какой-нибудь страны людоедов, рискнуть его бесценной жизнью ради своего возвышения? Что это было: крайний эгоизм, месть, врождённая жестокость? Тогда в моей голове не звучали подобные вопросы, ибо то, чем грешит здравая зрелость, трудно найти в пламенеющей, верящей всему и пылкой двадцатитрёхлетней юности, впервые ощутившей жаркое пламя первой любви.

Как мне всегда нравился наш Мак Айдл, ворчливый, старый, рыжебородый редактор свежих новостей! Я имел все основания полагать, что он с симпатией относится ко мне – хорошему, исполнительному, юному корреспонденту. Конечно, нашим истинным боссом был сам великолепный Бомонт, но он обретался в разреженной до состояния космоса атмосфере Олимпийских отрогов, откуда в бинокль видны только мировые финасовые крахи или низвержения в буздну всяких государств и кабинетов министров. Временами он дефилировал пред нами, следуя в свой огромный кабинет, заваленный всякой рухлядью, с видом человека, навсегда оторвавшегося от грязной, бренной действительности, эдакий тучный ангел, с уставившимся в одну точку стеклянным взором и мыслями, заблудившимися около Персидского залива или Бэб-Эль-Мандеба. Для нас Бомонт оставался незыблемой, недосягаемой скалой, возвышающейся над просторами бурного моря, а все дела нам поневоле приходилось вести с Мак Айдлом, его верной правой рукой.

Как толькоя вошёл в редакцию, старикан кивком приветствовал. Его очки поехали на лысину.

– Хорошо, мистер Мэлоун, что вы заглянули ко мне! Судя по тому, что о вас слышно, вы не торчите на месте и делаете определённые успехи! – приветствовал он меня со своим непередаваемым шотландским акцентом.

Я поблагодарил.

– Очерк о взрыве в шахте, точно так же как и ваша корреспонденция о пожаре в Саундверке – оба великолепны! У вас есть всё для того, чтобы стать просто королём папарацци! По какому поводу вы явились повидать меня?

– Просить об одолжении!

Он стал испуганно озираться, и его крысиные глазки забегали по сторонам, тщательно избегая моей персоны.

– Дру-ду-ду! – наконец прекратил отдуваться он, – И что это такое? В чём дело?