Затеряный Мир. Перевод Алексея Козлова - стр. 34
– Тогда скажите, кого нарисовал наш американец? Где он мог с ним столкнуться?
– Можно только фантазировать, как он смог проникнуть на вершину плато и при каких обстоятельствах встретился с этой тварью! Но это как раз и вселяет в меня оптимизм! Это значит всего лишь то, что туда есть доступный проход. Без всякого сомнения, путь этот не простой, тяжёлый путь, иначе эти твари научились бы пользоваться им и давно спутились бы в долину. Не знаю, как вы, а у меня в этом нет никаких сомнений!
– А эти твари как туда попали?
– Я долго размышлял об этом и пришёл к заключению, что ничего загадочного в этом нет! – почти пропел профессор, по которому было видно, что он вырулил на стезю, в коротой плавает, как рыба в воде. Всё это очень просто! Посмотрите на Южную Америку с высоты птичьего полёта! Это огромная гранитная плита. В незапамятные времена в результате вулканической деятельности произошло крупное землетрясение и последовавшее за ним смещение платов. Даже по фотографиям видно, что всё это – базальтовые породы. Базальтовые породы – это породы вулканического происхождения! Вы не представляете себе мощь сил Природы! В одно мгновение территория размером с графство Сассекс, взлетела над окружающей долиной, как пробка от шампанского, взлетела вместе со всей своей разнообразной древнейшей живностью. Выросшие из земли отвесные скалы отделили эту землю от материка. Что произошло. Здесь Законы Природы на время прекратили своё неукоснительное действие. Жёсткая борьба за существование, конкуренция видов либо исчезла здесь вовсе, либо её условия измнились кардинально. Животные, которых на материке ждала печальная участь медленного вымирания, в новых условиях продолжали существовать и размножаться. На их счастье рядом сними не оказалось не только нижнего мира, но и человека – основного фактора воздействия на природу последних веков. Вы прекрасно знаете, и наверняка не только из моих слов, что Стегозавр и птеродактиль – дети Юрского периода, это древнейшие представители животного мира Земли, и если они уцелели в одном месте планеты, то это произошло только ввиду создавшихся там совершенно уникальных, удивительных условий существования!
– Профессор! Добытое вами открытие несомненно! Тут излишни какие-либо доказательства! Надо только представить эти ддоказательства в компетентные органы!
– Ха! Ещё недавно по простоте душевной я даже не сомневался в этом! – горестным голосом воскликнул Челленджер, – Вашими бы устами да мёд пить, да только на деле всё вышло по-другому, как ни странно, любой мой шаг в этом направлении почему-то наталкивался на бешеное, сумасшедшее сопротивление, сначала это было абсолютное недоверие, мне приходилось всё доказывать, к любому слову придирались и старались всё мной сказанное опровергнуть, и я даже не смогу сказать, было ли это последствием непробиваемой тупорылости, или всем двигала кромешная зависть. Я не тот человек, которому свойственно прогибаться перед кем бы то ни было и с пеной у рта доказывать давно доказанное, (вы сами на своей шкуре узнали, что я за человек), мне отвратительно, когда слова правды из моего рта обзывают ложью. Глядя на всю эту свору лжецов и проходимцев, я сразу понял, что мои неопровержимые, невероятно веские доказательства не будут иметь никакого эффекта, кроме дикого взрыва ненависти и лжи, и посему я решил повременить с опубликованием этих доказательств, оказавшихся в моём владении. В этой накалённой, электрической обстановке сама тема стал постепенно кислотной, а моё отвращение к такого рода борьбе без правил так возросло, что я уже не мог даже вспоминать об этом, не говоря о том, чтобы что-то говорить! Но процесс был уже неостановим – бешеная, разгорячённая, раскочегаренная толпа людей, внутренне подобных вам, толпа гнилых папарациков, жадно пытающихся угодить самым низким инстинктам всякого сброда, уже травила меня из праздного удовольствия, и я уже не имел возможности дать им отпор, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Они уже смекнули, что я – человек гордый, вспыхивающий от малейшей искры, и мгновенно теряющий берега при экстремальных обстоятельствах, вот они и травили меня, чтобы я наконец не разъярился, как лев разъяряется от мельтешения шакалов перед глазами, я вышел из себя, естесственно, натворив неописуемых бед. Ну, вы ведь и на себе испытали силу моего гнева, не так ли?