Застывшая кровь - стр. 11
– Доброе утро, Ваше Величество, – бодро рапортует он, сияя золотом эполетов в свете солнца и приглаживая седые усы, свисающие ниже подбородка.
– Доброе, уважаемый ленегат. Вы-то мне и нужны. Что слышно от герцога Иглейского? – я чуть приглушаю голос, проходя вперёд, и негласно повелевая ему следовать за мной в сад. Продолжают тащиться позади два стража в серых кителях, так и не прознавших о моих ночных похождениях.
– Дела… неважные, увы. – Нэтлиан строго на них оглядывается и чуть заметным кивком заставляет задержаться, а сам сопровождает мою прогулку, чётко чеканя шаги. – В чёрном гарнизоне неспокойно. Людям неважно, что их лорд оказался магом – он всё ещё их лорд. И мне стоит… передать вам это. Сокол из Манчтурии прибыл чуть заря, и я посмел вскрыть послание, но на самом деле шёл показать это вам.
Он протягивает свёрнутый трубкой пергамент с надломленной печатью, на которой легко различить герб из птицы с ножами-перьями. Богиня, этого я и боялась. Если Анвар не врал о своей семье, то герцог сделает всё, что в его силах… А сил у него достаточно. Дрогнувшими пальцами развернув бумагу, вчитываюсь в ровные и по-мужски лаконичные строки.
«Ваше Величество, королева Виола Артонская. Законный управитель земель Манчтурии, герцог Иглейский, требует немедленной выдачи графа Эгертона и его свиты. Если в отношении графа будет применена смертная казнь, либо в случае его дальнейшего заключения в темнице и причинения любого рода увечий Манчтурия подписывает акт о независимости и выходе из состава Афлена, а также направляет войска на столицу».
Кхорры раздери! Вот же… хам, как и его сынок! В таком тоне писать королеве, ставить дерзкие ультиматумы… Но возмущение клокочет в горле даже не из-за этого. А из-за того, что веками процветавшая страна развалится на куски и вспыхнет огнём войны, а виноват будет – ха! – один паршивый выродок Харуна.
Да много чести!
– Ваше Величество, куда вы? – только и успевает бросить мне вслед Нэтлиан, когда я бросаюсь вперёд, преисполненная решимости.
– Не ходить за мной! Это приказ! – сама от себя не ожидаю столь резкого тона в отношении стражей, нерешительно замирающих посреди аллейки.
Гулко ухает в ушах пульс, застилает глаза пелена злости. Сминая край письма герцога, лечу, не разбирая дороги. Уверена, что ноги приведут сами. Вдоль лабиринта кустов гортензий, к одиноко стоящей в угловой части замковых пристроек башенке, охраняемой пуще всех других. Одного разъярённого вида и взгляда хватает, чтобы стражи с недоумением посторонились и пропустили меня под свод затхлых стен. Спускаюсь по витой лестнице, грозя поскользнуться на крутых влажных ступенях, крошащихся от времени и поросших мхом. Грязное, глухое место, знающее только страдания. Заслуженную кару.