Заступа: Все оттенки падали - стр. 43
– Знать, не разбойники то, – поддакнул Федя.
– Выходит, нет.
– Странностей не замечаешь, Заступа-батюшка? – Федор поводил острым носом, словно принюхиваясь.
– Вроде нет, – признался Рух. – Люди пропали, кругом шастают ожившие мертвяки, кто-то раскапывает могилы. А так нет, никаких странностей, расстройство одно.
– Лошади нет! – Федя победно хихикнул. Вроде ого умный какой, подметил важную вещь.
Лошади действительно не было. Оглобли сломаны, упряжь оборвана, окровавленный хомут валялся в грязи. Ну нет и нет, может сбежала, пасется теперь, шалая от свободы, где-то в лугах. Бучила напрягся в нехорошем предчувствии. Тянуло гнильем. Федина кобылка испуганно всхрапнула и запряла ушами. Позади, в кустах, кто-то был.
– Не оглядывайтесь, – вполголоса посоветовал Рух. Лучше б молчал…
– Чего? – Федя резко обернулся и издал странный шипящий стон. Будто в кузнечный мех ткнули ножом. Говорили тебе…
С другой стороны дороги на просвет вывалилось колченогое, грязнющее, растрепанное обрыдище о двух ногах, двух руках и голове. Воскресший мертвец во всей красоте. Лицо жутко раскромсано, половина щеки и нижней челюсти выдраны. В дыре мерзко хлюпало, среди лохмотьев отмершей плоти клацали хищно удлинившиеся острые зубы. Руки скрючены сухими ломкими ветками, на кончиках пальцев начали отрастать черные когти. Из развороченной бочины торчали осколки ребер и вихлялись ошметки гнилых, поеденных зверьем потрохов.
– Башку ему секи, Заступа-батюшка! – взвизгнул Федя.
Бучила замешкался, имея на заложного несколько иные виды.
– Дай сюды! – Федя попытался вырвать тесак.
– Руки убрал! – вызверился Рух. – Живьем мертвяка брать. Хватайте с двух сторон, жмите к земле.
– Заступа, – простонал Федор.
– Быстро! – крикнул Бучила. Пантелей, парень исполнительный и десятка не робкого, шагнул навстречу заложному.
– Ой горюшко! – Федька прыгнул с другой стороны.
Мертвец глухо завыл и на мгновение растерялся, не зная, кого уцепить.
– Кусаться не дайте, иначе конец, враз загниешь, – напутствовал войско Рух, как полагается воеводе, оставаясь в безопасности позади.
Пантелей, вот исключительной полезности человек, ловко ухватил заложного за волосы и оттянул башку с щелкающими челюстями назад, одновременно выворачивая правую руку. Федя, взбодрившись боевым кличем, похожим на козлиное блеяние, заломил мертвяку левую руку. Заложный дернулся, зарычал, послышался треск, Федор обескураженно ойкнул и едва не упал, не понимая, куда девать оторвавшуюся руку. Рука крючила пальцы, часто-часто сжимаясь в кулак.
– Держи, мать твою! – рявкнул Бучила, выбирая, с какой стороны подступить.