Заступа: Чернее черного - стр. 25
Он перебежал улицу, юркнул в переулок и прижался к без малого полуторасаженному забору спиной.
– Васька, давай на карачки, я с тебя попробую заскочить.
Черт с готовностью хлопнулся на колени и подставил горбатую спину, Рух запрыгнул на него и только тут догадался, что план говно. Васька жалобно всхлипнул и, не выдержав тяжести, подломился, ткнувшись рылом в сугроб. Рух нелепо взмахнул руками и брякнулся сверху, окончательно вдавив несчастного чертушку в снег.
– Васька, сука.
– А чего я? В тебе весу-то сколько…
– Да я как пушинка, а ты… – Рух осекся. Ковешников молча скинул ранец, отстегнул ремешки и вытащил веревочную лестницу с железными крюками.
– Умный, да? – спросил Рух.
– Предусмотрительный. – Ковешников взмахнул рукой, и лесенка зацепилась когтями за край.
– Так, не лезь вперед батьки. – Рух оттолкнул чиновника и ловкой белочкой шмыгнул по лесенке вверх. Выставив голову, обозрел диспозицию и остался доволен. Купеческий дом темной громадиной высился совсем рядом, в стороне угадывалась конюшня. Собак вроде не видно. Но так обычно оно и бывает, псин не видать, а потом портки в клочья порвут…
Рух мысленно перекрестился и спрыгнул, завязнув в сугробе по пояс. Ну вот этого еще не хватало. Бесячья зима.
– Не торопитесь, я тут увяз, – прошипел он, пытаясь освободиться. Кто б его слышал… Зашуршало, и сверху сверзился Васька
– Вы как там? – Над забором показалась голова Ковешникова.
– В порядке. – Рух швырнул черта через себя. Васька описал пологую дугу и приземлился почти что у дома.
– Погодь, я сейчас. – Бучила выбарахтался из сугроба и дал Ковешникову знак спускаться.
Под стеной дома собрались взмокшие, возбужденные и настороженные.
– Окно будем вскрывать, решеток нет. – Васька заглянул в темнеющее окно и вытащил из-под шубы гнутую железяку в локоть длиной. Затрещало ломающееся дерево.
– Держи-держи! – Васька засуетился, и Рух едва успел подхватить выпадающее стекло. Черт запустил руку внутрь, нашаривая шпингалет, щелкнуло, и окошко открылось.
Рух залез первым и чутко прислушался. Внутри стояла гробовая гнетущая тишина, ни голосов, ни звона посуды, ни шагов, ничего из того, что обычно слышится в нормальных домах. Может, и правда уехали? В полутьме просматривались мягкая мебель и книжные полки.
– Все спокойно. – Рух посторонился, пропуская подельников.
– Холодно как, – пожаловался Васька.
– Раз не топлено, значит, точно нет никого, – обрадовался Бучила. – Так, ваше благородие, где купец коллекцию прячет и чахнет над ней?
– Чего не знаю, того не знаю. – Ковешников зажег фонарь, разогнавший тьму на пару шагов. – Будем искать. Только чур разделяться не надо. Я один не пойду.