Застолье с визирями - стр. 9
Сердце тяжелым булыжником громыхнуло вниз на дно желудка, больно отдавая по внезапно ослабевшим, почти ватным ногам.
Как украли?! Мою дочку?! Ей всего пятнадцать!
При этих мыслях слезы брызнули из глаз отца. Оглядывая теперь сквозь пелену зыбкую толпу, он обратил внимание на парня, который радостно и смущенно улыбался, глядя на него. «Хана тебе», – то ли только подумал, то ли вслух сказал Болат и зло прищуривая глаза, сделал шаг к нему. Бабушки и женщины, давно распределившие роли для себя и имевшие опыт в подобных сценах, тут же с воплями бросились под ноги мужчины, цепко охватывая его, не давая сделать и шага. Несколько женщин повисли на плечах и руках, обездвиживая его.
Болат, вначале удивленно оглядывая женщин, гроздьями повисших на нем и одновременно кричащих о пощаде и счастье молодых, со злостью начал расшвыривать всех, пиная и ударяя, заводя себя, не сдерживаясь и не разбирая, кто перед ним.
Жена, погруженная в свои невеселые мысли, услышала неожиданные шум и крики, доносящие с холла. Среди них отчетливо был слышан яростный рык мужа: «Убью всех, су…и».
Ботагоз, бойкая по характеру, бросилась из спальной комнаты к двери. Когда она босая выбежала из квартиры в холл в легкой и яркой, дорогой и модной пижаме, купленной в Италии, распахнув входную дверь полностью настежь, то взоры одетых в зимние выцветшие полушубки, потертые дубленки тут же приковались к ней. За ее спиной проглядывалась явно богатая и современная прихожая с дорогими предметами интерьера. Неожиданное появление молодой женщины в облегающей, подчеркивающей волнующие формы, легкой накидке, никогда невиданной до этого момента и эротической для жителей сельских районов, заставило всех резко остановиться и замолчать.
Только Болат, воспользовавшись секундной паузой, завершил начатое. В легком прыжке на подскоке левым боковым он точно попал, куда метил. Ощущая, как костяшки кулака погружаются в мягкие ткани, как лопаются хрящи носа паренька, он испытывал дьявольское удовлетворение. Пробуждалась в нем иногда такое иезуитское коварство. Он хотел не просто избить этого парня, отобравшего у отца родительское счастье, а именно покалечить, изуродовать вора.
Лет тридцать назад ребята с зала восторженно похлопали бы такому удару. «Как по книжке», – одобрительно бы сказал Сан Саныч, уважаемый всеми тренер.
Но в этот раз только испуганный вздох пронесся среди толпы, а из мужчин, возможно даже, близких родственников парня, никто не бросился к Болату с желанием отомстить. Норковая шапка, причесанная и начищенная, далеко отлетела от лежащего без сознания ее хозяина.